Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч Страница 38

На стене кухни, выходящей в сад, висело несколько семейных фотографий в рамках: Кэрри, еще малышка, на садовой скамейке, втиснувшаяся между сестрами; Кэрри, позирующая для семейного фото вместе с родителями; фотографии Алана. На одной он был изображен с родителями – низенькая, приземистая фигурка между двумя высокими и худыми, – и, проходя мимо, Фрида попыталась получше ее рассмотреть.

– Присаживайтесь, – сказала Кэрри. – Я позову его.

Фрида сняла пальто и села за небольшой столик. Дверца для кошек в большой двери черного хода затарахтела, и в дом проскользнула вторая кошка, покрытая пятнами черного, белого и рыжего цветов, словно приятная глазу мозаика. Она прыгнула на колени к Фриде, устроилась там и принялась изящно вылизывать лапку.

Кухня условно делилась на две части. Фрида восприняла ее как воплощение двух различных интересов, точное обозначение места в доме Кэрри и Алана – женщины, увлеченной кулинарией, и мужчины, любящего мастерить. На одной стороне находились все вещи, которым обычно отводят место в кухне: духовка, микроволновка, чайник, кухонные весы, комбайн, магнитная полоса для острых ножей, стойка для специй, башни из сковородок и кастрюль, миска зеленых яблок, полочка для кулинарных книг (некоторые старые и потрепанные, а другие новехонькие), фартук на крючке. Стена с противоположной стороны была заставлена узкими полками, разделенными на ящички. Каждый отдельный ящичек был аккуратно подписан крупными буквами: «Гвозди», «Гвозди с широкой шляпкой», «Шурупы 4.2 × 65 мм», «Шурупы 3.9 × 30 мм», «Стамески», «Прокладки», «Плавкие предохранители», «Радиаторные ключи», «Денатурат», «Наждачная бумага крупная», «Наждачная бумага мелкая», «Сверла», «Батарейки AA». Этих ящичков было, наверное, десятки, если не сотни; в результате стена произвела на Фриду впечатление улья. Она представила, сколько труда было вложено в такую систему ящичков, мысленно увидела, как Алан короткими толстыми пальцами аккуратно раскладывает по местам крошечные предметы, как его круглое, по-детски наивное лицо расплывается в довольной улыбке. Образ оказался таким ярким, что она с трудом вернулась к реальности.

В другой ситуации она, возможно, сделала бы какое-нибудь сардоническое замечание, но сейчас понимала, что Кэрри не спускает с нее глаз, чувствовала возникшее между ними напряжение. Кэрри взяла инициативу на себя и сухо произнесла:

– Он строит сарай в саду.

– А я-то считала себя человеком организованным, – покачала головой Фрида. – Но этот порядок – понятие совершенно иного уровня.

– Садовые инструменты хранятся там. – Кэрри повернула голову к узкой двери рядом с окном, по-видимому, ведущей в кладовку. – Но в последнее время он почти не работает в саду. Пойду поищу его. Может, он уснул. Он стал часто уставать. – Она помолчала и неожиданно резко заявила: – Я не хочу, чтобы он расстраивался.

Фрида ничего не ответила. В голове у нее крутилась масса вариантов ответа, но ни один из них не заставит Кэрри перестать видеть в гостье угрозу.

Фрида удивилась переменам, произошедшим с голосом Кэрри: еще пару минут назад, в разговоре с Фридой, резкий и отрывистый, теперь, когда она звала мужа, стал по-матерински нежным. Через несколько минут она услышала, как они вдвоем спускаются по лестнице: Кэрри шагала тихо и уверенно, Алан же, напротив, медленно и гулко, словно каждый раз наваливаясь на ногу всем своим немалым весом. Когда он вошел в комнату, протирая кулаками глаза, Фрида поразилась, какой у него усталый и разбитый вид.

Она встала, вынудив кошку спрыгнуть на пол.

– Простите, что побеспокоила вас.

– Не знаю, спал ли я на самом деле, – ответил он.

Он казался сбитым с толку. Фрида заметила, как Кэрри положила руку ему на спину, помогая пройти в комнату, и как встала за спинкой его кресла, словно телохранитель. Он наклонился, подобрал Гретель, прижал ее к своей широкой груди и зарылся лицом в мех.

– Мне обязательно нужно было встретиться с вами… – начала Фрида.

– Мне выйти? – спросила Кэрри.

– Нет, это ведь не сеанс психотерапии.

– Я не знаю, – неуверенно произнес Алан. – Можешь остаться, если хочешь.

Кэрри суетливо завозилась в кухне: налила воды в чайник, захлопала дверцами шкафчиков.

– Вы знаете, почему я здесь, – наконец сказала Фрида.

Видя, как Алан гладит сидящую на коленях кошку, Фрида вспомнила, как он беспрестанно вытирал ладони о брюки во время сеанса, словно просто не мог находиться в абсолютном покое. Она набрала в легкие побольше воздуха.

– Во время наших сеансов меня поразило, насколько ваши сны напоминают дело о похищении мальчика. Его зовут Мэтью Фарадей. Поэтому я рассказала обо всем полиции.

За спиной Кэрри сердито загремела ложками, потом резко опустила перед ней чашку, расплескав чай.

– Я была неправа. Я сожалею, что причинила вам дополнительное расстройство.

– Что ж… – медленно и протяжно произнес Алан. Похоже, он не собирался ничего добавлять к сказанному.

– Я помню, что говорила: в моем кабинете вы в безопасности и можете рассказывать все, что угодно, – продолжала Фрида. Присутствие Кэрри смущало ее. Вместо того чтобы нормально разговаривать с Аланом, она произносила заранее отрепетированные слова, и они казались неестественными и неискренними. – Но между вашими снами и тем, что происходило во внешнем мире, было много странных совпадений, поэтому я решила, что у меня нет выбора.

– Значит, на самом деле ни о чем вы не сожалеете! – неожиданно вмешалась Кэрри.

Фрида повернулась к ней.

– Почему вы так считаете?

– Вы думаете, что в сложившейся ситуации действовали правильно. Вы себя оправдываете. На моем языке это не означает сожалеть о сделанном. Знаете, люди часто говорят: «Мне жаль, если я…», потому что не могут заставить себя сказать: «Мне жаль, что я…» И вы сейчас именно так и говорите. Вы приносите извинения, но на самом деле в прощении не нуждаетесь.

– Я не хочу, чтобы у вас сложилось такое впечатление, – тщательно подбирая слова, возразила Фрида. Ее удивила воинственность Кэрри и тронуло ее стремление во что бы то ни стало защитить Алана. – Я была не права. Я совершила ошибку. Я привела в вашу жизнь полицию, и это, должно быть, причинило боль и шокировало вас обоих.

– Алану нужна помощь, а не глупые обвинения. Похитить бедного малыша! Да вы посмотрите на него! Неужели вы можете себе представить, как он совершает такое кошмарное преступление?

Фрида без особого труда могла представить себе любого человека в момент совершения какого угодно преступления.

– Я ни в чем вас не виню, – заговорил Алан. – Я постоянно думаю: а что, если они правы?

– Кто прав? – всполошилась Кэрри.

– Доктор Кляйн. Тот детектив. Возможно, я и правда похитил его.

– Не говори так.

– Возможно, я схожу с ума. Мне определенно кажется, что я не совсем нормален.