Холодное пламя - Джон Пассарелла Страница 36

– Но, помимо дурацкого написания, – продолжил Дин, – почему они поменяли название? Вы упоминали о какой-то трагедии…

Устав стоять, Китинг привалился к трактору и сложил на груди руки.

– Большая часть здешней земли принадлежала семье Рут Ларкин. Да и сейчас, думаю, принадлежит, кроме тех кусков, которые они продали городу и частным застройщикам. Эти стройки по всему городу… Когда вы на них смотрите, то, скорее всего, видите участки, которыми прежде владела семья Ларкинов. Они тогда были важными людьми, но внезапно уехали в начале шестидесятых, после той трагедии. Да и кто стал бы их за это винить…

Дин едва сдерживал нетерпение. Китинг сказал, что не увлекается сплетнями, но пересказывал их с огромным наслаждением.

– И эта трагедия?..

– Ах да, – сказал Китинг. – Представьте себе, доктор Кельвин Нодд, сын Рут Ларкин, сорвался. Может, все из-за войны, из-за того, чего он там насмотрелся. Я слышал, у него постоянно бывали кошмары, из тех, после которых просыпаешься с криками, в поту. Ну, или семья преувеличивала, чтобы все его жалели. Зато он вернулся домой целым и невредимым, другим повезло гораздо меньше. Он привез с собой невесту и сначала казался счастливым. Но через год его жена умерла в родах. А дочка выжила. После этого Нодд стал почти отшельником, с людьми общался мало, но дочку вырастил сам. Имейте в виду, при всех своих проблемах он был образцовым отцом. Ну и понятно, девочка выросла не подарок. Через несколько лет, кажется, в шестьдесят втором, она залетела и сбежала со своим парнем-бродягой. Видно, одного поля ягоды. Доктор Нодд больше о ней не слышал.

– Наверное, тяжело ему пришлось.

– Да, сэр, – подтвердил Китинг. – С войны он вернулся сам не свой… Тогда о ПТСР ^[16] и всем прочем слыхом не слыхивали, но, думаю, с головой он был не в ладах. Не прошло и года после свадьбы, как у него умерла жена. А потом и дочка сбежала, так что внука он тоже не увидел…

– И в он сорвался?

– Говорят, пытался задушить пациентку – как раз во время родов. Чуть не убил и ее, и младенца. Убил бы, если бы медсестра не вмешалась. Но доктор Нодд смылся из города раньше, чем дело дошло до суда. О нем, как и о его дочери, больше вестей не было.

– А почему «говорят»? – поинтересовался Дин. – Это нигде не зафиксировано?

– Ну, что-то зафиксировано, что-то нет, – уклончиво отозвался Китинг. – Ходили слухи, что Ларкины приплатили семье той женщины и медсестре, и, может, еще кое-кому, чтобы держали язык за зубами. Под «приплатили» я имею в виду очень приличные суммы. В газетах писали, что у доктора Нодда случился приступ, и на один ужасный миг пережитое на войне так повлияло на него. Вспомнили о смерти жены, о побеге дочери, и все такое. Мать и ребенок не пострадали. Может, их семья даже поверила, что это была прискорбная случайность. Они вскоре уехали, чтобы не отвечать на неприятные вопросы.

– Но если Ларкины всем заплатили, откуда вы получили эту информацию?

– Ну, информация – слишком громкое слово. Я уже говорил, это все слухи да пересуды. Молчание целого города не купишь. Кто-то знает одно, кто-то – другое. А как услышишь достаточно, картина начинает складываться. Судя по всему, дело замяли, хотя вряд ли им пришлось прикрывать настоящее убийство. Но они бы и настоящее попытались скрыть, если бы до этого дошло.

– Так все и кончилось?

– Пыль улеглась, а доктор и его семья как сквозь землю провалились. Но безупречная репутация Ларкинов пострадала, и вскоре они снялись с места. Заметьте, все еще владели землей, но самих и след простыл. Говорят, они перебрались в Европу, но ничего конкретного я не слышал. Через несколько лет город сменил имя, якобы в честь местного героя войны. Только старики вроде меня знают настоящую причину. Времени прошло немало, но по всему выходит, что Ларкины, где бы они теперь не были, наконец распродают оставшуюся землю.

Дин подсчитал, что если исчезнувший доктор Нодд еще жив, то ему лет девяносто, если не больше. И он явно не в состоянии жестоко убить и выпотрошить четырех здоровых молодых людей, даже если бы ему удалось незамеченным выбраться из-под обломков после смертельной аварии. Но он мог выпустить на волю существо, которое совершило эти убийства. Обдумывая все это, Дин заметил:

– Впечатляющая история.

– И правдивая, до последнего слова, – поддакнул Китинг. – Разумеется, о подражательницах Ризы мы, наверное, никогда не узнаем.

– Стойте… о каких подражательницах?

– Пять местных девочек забеременели и покинули город, совсем как дочка Нодда. Может, они решили, что этот романтично – уехать из маленького городка в большой город. Многие считали, что причина в экономическом спаде, в нехватке рабочих мест и перспектив. Времена были тяжелые. Никто не стал бы их обвинять в желании найти что-то получше. Я-то уверен, что большой город тебя пережует и выплюнет. Но ведь не просто так говорят: хорошо там, где нас нет. По-другому – не всегда значит лучше, но некоторым нужно это понять на собственной шкуре.

– И что с ними случилось?

– Семьи никогда больше о них не слышали. Ни одна не вернулась с виноватым видом. Надо же, как вышло, а? Всегда думал: странно это все…

– Да, – согласился Дин. – Странно.

– Что ж, сэр, если не возражаете, мне нужно закончить работу.

– Спасибо за помощь, Артур.

Дин пожал ему руку, и старик снова забрался на косилку. Взревел мотор, и Дин заторопился обратно к дому Холкомбов.