Ловец снов - Стивен Кинг Страница 34

Он уже был ярдах в пятидесяти от «скаута», когда в небепослышалось быстро приближающееся «плюх-плюх-плюх» лопастей вертолета. Питрадостно вскинул голову, вознамерившись держаться до той минуты, когда сможетпомахать пилотам — Бог видит, если кому-то и необходима небесная помощь, этопрежде всего ему!

Но вертолет так и не разорвал низкий потолок туч. Питуудалось, правда, на миг разглядеть темный силуэт, рассекавший сырое дерьмо,скопившееся прямо над ним. Размытые огни промелькнули и исчезли: стрекот быстроудалялся к востоку, в том направлении, куда бежали животные. Пит брезгливопоморщился, ощутив омерзительное облегчение, застенчиво таившееся под тонкимналетом разочарования: вздумай вертолет приземлиться, он так и не добрался быдо пива, после того, как проделал этот путь, этот проклятый путь.

3

Пять минут спустя Пит уже стоял на коленях, готовясьпробраться в перевернутый «скаут». Он быстро понял, что очередного приступаможно ждать в любую минуту (колено разнесло так, что оно выпирало из джинсовуродливым бугром), и почти вплыл в покрытую снегом кабину. Здесь ему ненравилось: пространство слишком тесное, запахи чересчур сильные. Почти всеравно что оказаться в могиле, да еще насквозь пропитанной одеколоном Генри.

Покупки рассыпались по заднему сиденью, но Пит едва взглянулна батоны, консервные жестянки и пакет с сосисками (сходившими у старикаГосслина за мясо). Сейчас ему нужно было только пиво, и похоже, когда «скаут»перевернулся, на счастье Пита, разбилась всего одна бутылка. Пьяницам везет!Пивом тоже пахло, и довольно назойливо: та бутылка, которую он пил передаварией, расплескалась, но этот запах он любил. Не то что одеколон Генри… фу,Господи! Не лучше, чем вонь от той рехнувшейся бабы. Пит сам не понимал, почемуаромат одеколона напоминал ему гроб, могилы и похоронные венки, но так уж случилось.

— С чего это ты вздумал брызгаться одеколоном в лесу, старыйбродяга? — спросил он, глядя, как дыхание вырывается изо рта крошечными белымиклубами. Но будь здесь Генри, разумеется, ответил бы, что и не думал душиться,и в машине не пахнет ничем, кроме пива. И был бы прав.

Впервые за долгое время Пит вспомнил о хорошенькойриэлторше, потерявшей ключи у брайтонской аптеки. Как он сумел найти ключи, покаким, почти невидимым признакам понял, что она вовсе не собирается ужинать сним, мало того, не хочет видеть, не желает близко подходить? Неужели учуятьзапах несуществующего одеколона — явление того же порядка?

Пит не знал. Понимал только, что дело плохо. Недаром запаходеколона смешался в мозгу с мыслями о смерти.

Забудь всю эту чушь, болван! Придумал себе страшилку! Однодело — действительно увидеть линию и совсем другое — выдумывать всякие ужасы!Забудь обо всем и делай то, за чем пришел.

— Дивная, чтоб ее, идея, — сказал Пит.

Магазинные пакеты были не бумажными, а пластиковыми и к томуже с ручками: старик Госслин не чуждался прогресса. Питер потянулся за одним ивнезапно ощутил болезненный укол в правой ладони. Чертова разбитая бутылка, окоторую он ухитрился порезаться, и судя по всему, достаточно глубоко. Может,это наказание за то, что ушел от женщины. Если так, считай себя мужчиной идумай, что легко отделался.

Он сгреб восемь бутылок, начал было выбираться из «скаута»,но передумал. Неужели он тащился сюда ради вшивых восьми бутылок?

— Ну уж нет, — пробормотал Пит и подхватил еще семь, неполенившись как следует осмотреть каждую, несмотря на то что на душестановилось все тяжелее.

Наконец он протиснулся задом в окно, изо всех сил давяпаническую мысль о том, что какое-то маленькое юркое создание с острыми зубамипрыгнет на него и отхватит яйца. Возмездие Питу, часть вторая.

Он не особенно трусил, но выскочил наружу куда быстрее, чемзабрался внутрь, и тут колено опять схватило. Пит, застонав, покатился поснегу, глядя в небо, с которого величественно планировали последние резныехлопья, кружевные, как лучшее женское белье. Ну же, лапочка, уговаривал онколено, отпускай, сука, сволочь, не тяни!

И как раз в тот момент, когда он уже подумал, что всекончено, боль смилостивилась. Пит с шипением выпустил воздух из легких иопасливо взглянул на пакет, с которого приветливо подмигивали огромные красныебуквы: БЛАГОДАРИМ ЗА ПОКУПКУ В НАШЕМ МАГАЗИНЕ.

— Можно подумать, здесь есть какой-то другой магазин, старыйты ублюдок, — буркнул Пит, решив позволить себе бутылочку, прежде чем пускатьсяв обратный путь. Черт возьми, легче будет ноша!

Выудив бутылку, он свернул колпачок и влил в себя половинусодержимого. Пиво оказалось холодным, снег, в котором он сидел, еще холоднее,но все же ему сразу стало легче. Пиво, как всегда, творило волшебство. Как,впрочем, скотч, водка и джин, но когда речь заходила об алкоголе, Пит полностьюсоглашался с Томом Т. Холлом: лучше пива ничего на свете нет.

Глядя на пакет, он снова вспомнил о морковной макушке вмагазине: таинственная улыбка, узкие, как у китайцев, глаза с наплывающими навеки складочками, из-за которых таких людей когда-то назвали монголоидами,монголоидными идиотами. Это снова вернуло его к мыслям о Даддитсе, если совсемуж официально — о Дугласе Кэвелле. Пит не мог сказать, почему Дадс последнеевремя так упрямо сидит в голове, но пообещал себе, что как только все этозакончится, завернет в Дерри и повидает Даддитса. Он заставит и остальныхпоехать с ним, и почему-то чувствовал, что слишком стараться не придется.Даддитс, возможно, именно та причина, по которой они до сих пор остаютсядрузьями. Дьявол, да большинство давно и думать забыли о прежних друзьях поколледжу или высшей школе, не говоря уже о тех, с кем водились в начальной,которая теперь называлась средней, хотя Пит был уверен, что она так и осталасьпечальной мешаниной неуверенности, мучительных сомнений, «двоек», потныхподмышек, безумных увлечений и психованных идей. Конечно, они не знали Даддитсапо школе, хотя бы потому, что Даддитс никогда не ходил в среднюю школу Дерри.Дадс учился в школе Мэри М. Сноу для умственно отсталых детей, известную средиокрестной ребятни как Академия Дебилов, а иногда просто как Школа Кретинов.

В обычных обстоятельствах их пути никогда бы не пересеклись,но на Канзас-стрит перед заброшенным кирпичным зданием простиралась большаяпустая площадка. На фасаде все еще сохранилась выцветшая вывеска: «БратьяТрекер, перевозки и хранение». С обратной стороны, над аркой, где загружалисьгрузовики, было написано еще кое-что… да, кое-что…

И теперь, сидя в снегу, но уже не чувствуя подтаявшейледяной кашицы под задницей, даже не сознавая, что допивает вторую бутылку(первую он выбросил в заросли, через которые все еще продирались животные), Питвспомнил день, когда они встретили Дадса. Вспомнил дурацкую куртку Бива,которую тот обожал, и его голос, тонкий, но властный, объявляющий конец чего-тои начало чего-то еще, объявляющий каким-то непостижимо уверенным и всезнающимтоном, что течение их жизни необратимо изменилось как-то во вторник днем, когдаони собирались стучать в баскетбол двое на двое на подъездной дорожке Джоунси,а потом, может, поиграть в парчизи на компьютере, и теперь, сидя в лесу, передопрокинутым «скаутом», все еще обоняя одеколон, которым не душился Генри,поглощая сладостный яд своей жизни, держа бутылку рукой в окровавленнойперчатке, продавец машин вспоминал мальчика, не оставлявшего мечту статьастронавтом, несмотря на все возраставшие проблемы с математикой (тогда емупомогали сначала Джоунси, потом Генри, а в десятом классе он окончательнопотонул, и ничья помощь уже не спасала). Он вспомнил других мальчишек, восновном Бива, перевернувшего мир пронзительным воплем: