Два сфинкса - Вера Крыжановская Страница 32

– Смотри! Бог всюду проявляется в своих творениях. Цветок этот оживлен божественным теплом, заключает в себе великий закон совершенствования, украшен неувядаемой красотой, и благоуханный аромат его – дуновение Божества.

Аменхотеп пододвинул к себе лист папируса и встряхнул над ним ветку. На папирус упало насекомое, зеленое, как изумруд, и как бы осыпанное пылью.

– Взгляни теперь на второго представителя бесконечно совершенного искусства Великого Творца. Он уже стоит ступенью выше, и ты сейчас убедишься в этом.

Положив ветку на край папируса, Аменхотеп продолжал:

– Я возьму травинку и остановлю движение насекомого. Видишь, оно упало и лежит неподвижно, как мертвое; теперь поднимается, ползет по стеблю и направляется прямо к чашечке, откуда я сбросил его. Понимаешь ты, что это маленькое существо одарено уже великой, таинственной силой души: волей, которая и направляет его к желаемой цели. Это – прообраз человека, который падает перед испытаниями, поднимается, облачается в другое тело и снова ползет по стеблю своих страстей. Преодолевая препятствия, он идет к совершенству, которое есть его цель – сияющая чашечка, где обитает Творец мироздания. Бог всюду является тебе! Он говорит в лазури неба, в реве волн, в пении птиц, в шуме бури, в сокрушающем блеске молнии и в живительных лучах солнца, согревающих нас. Всюду, повторяю, проявляется Великий Творец мироздания. Бесчисленные миры, которые ты созерцаешь во мраке ночи, – творение его воли. Он заставляет их обращаться в таком совершенном порядке, что никогда они не сталкиваются, никогда не нарушается гармония их движения и можно на целые века вперед вычислить их путь. Ты не знаешь и не можешь еще постичь, что земля, которая носит тебя и кажется тебе такой прозрачной, вращается в неизмеримой пустоте, поддерживаемая на своем пути лишь волей Создателя. А знаешь ли ты, что такое воля, которая теплится в каждом создании Божьем? Ослепленные страстями и плотью люди не отдают себе отчета, какой ужасный двигатель, какой гигант дремлет и прозябает в них. Воля, Рамери, – это частица самого Божества, чистая от всего материального. Когда она распускает могучие крылья свои, то нет предела ее полету, и все покорно ее велению. Воля – это ключ всех тайн, открывающий все двери «избранному», который «имеет хотеть»! Она раскрывает ему тайны, подчиняет космические законы и учит управлять в великой лаборатории Творца, Который не ревнив и не скуп и дает в безграничных владениях своих место всем истинным ученикам своим. Величайшее знание есть ничто, если не управляет и не направляет его воля! Я поясню тебе примером мою мысль. Возьми вон ту чашку, которая стоит справа на столике, и наполни ее землей из того ящика, на полу.

Когда Рамери исполнил приказание, Аменхотеп выдвинул ящик, вынул коробку с семенами и, взяв несколько зерен, бросил их в землю.

– Я знаю, что в каждом из этих зерен таится астральная сила, которая, сообразно с могуществом воли, управляющей ею, может ускорить работу природы и заставить вырасти растение в несколько часов или в несколько минут. Я могу сделать это, так как моя воля – «сознательна», а твоя – нет! Хотя бы ты сидел здесь месяцами, источая кровавый пот и пытаясь сконцентрировать свою несчастную волю, ты ничего не достигнешь; воля твоя – как утлый – челн без руля, – носится по бурным волнам недисциплинированной мысли, которые подхватывают челн и увлекают его в сторону от намеченной цели. А теперь – молчи и наблюдай!

Аменхотеп пододвинул небольшой столик, поставил на него чашку и поднял над ней руку. Брови его сдвинулись в глубокую складку и на лбу вздулась синяя жила.. Властный взгляд его, казалось, испускал лучи и, мало-помалу, из всей фигуры мага стал выделяться фосфорический свет, окрасивший его белые одежды в разные цвета и окутавший его голову широким голубоватым ореолом. Из тонких пальцев его также начали выходить лучи, и, словно притягиваемые чашей, быстро поглощались землей.

Пораженный Рамери с волнением наблюдал это невиданное им доселе зрелище. Дрожь суеверного страха, охватывающая невежду, когда перед ним приподнимают уголок завесы, скрывающей невидимый мир, пробегала по его телу.

Сколько времени пробыл он в таком состоянии, когда вся жизнь сосредоточилась в одних глазах, он сам не мог бы сказать. Вдруг он увидел, что из земли стал выходить зеленоватый пар. Пар этот поднимался спиралью и потом снова падал и словно поглощался землею.

Тут земля рассеялась и из нее медленно начал выходить тоненький стебелек, тотчас же распустивший свои маленькие, изумрудно-зеленые листики. Растение стало быстро расти и становилось толще, появился бутон – и перед пораженным взором скульптора распустился розовый цветок, покрытый блестящими каплями росы. Свет, заливавший мага, угас, но пальцы его, казалось, излучали еще живительное веяние, колебавшее грациозное растение.

Улыбка появилась на губах Аменхотепа, когда он отнял руку и сказал, смотря на бледное и расстроенное лицо гостя:

– Видишь, Рамери, это растеньице есть видимая форма дисциплинированной воли, воли сознательной, умеющей, сообразно законам природы, пользоваться частицами материи, рассеянными в эфире, которым ты даешь, но которого твои грубые глаза не воспринимают. Кто «умеет» хотеть, может управлять силами стихий, соединять или разлагать по своему желанию космические вещества и даже подчинить себе низшие и невежественные существа, которые блуждают в пространстве и поучаются в школе мага альфе и омеге всякого знания – «воле». Подобно тому, как в слабом разумении человеческом Высшее Существо носит разные имена и облекается во всевозможные формы, сообразно умственному развитию того, кто поклоняется ему, так как это высшее знание достигается различными способами. Один постигает его в отречении, другой – в терпении; тот в чистой любви, этот – в ненависти или упрямстве. Безразлично, как тот, кто умеет молиться любить и исцелять, так и тот, который может лишь ненавидеть и разрушать, удовлетворяя свое тщеславие, – оба работают над развитием в себе великого двигателя, который поведет их по лестнице нравственного и умственного совершенствования. Религия христиан – это одна из великих школ развития воли; своим самоотречением, смирением, добровольной нищетой и чистотой они научаются побеждать бурные страсти души. Их презрение к мукам и смерти дает им господство над телом, научает их умерщвлять плоть и накоплять астральную силу, необходимую для восхождения. Великому Существу, которому они поклоняются, конечно, не нужны их физические страдания, как выражение их веры, не нужна и смерть их, ради его возвеличения. Он велик всюду, где бы могущественное дыхание его ни проявлялось в пространстве. Но этот Великий и Божественный дух радуется, что служит целью благороднейшим стремлениям духа человеческого. Подобно сверкающей звезде, некогда приведшей магов к его колыбели, он указывает этим душам путь, и ободряет их покорять и умерщвлять плоть, преграждающую им путь к совершенствованию.

– И они достигают этой высшей цели? – пробормотал Рамери.

– Они стремятся к ней, глядя на нее, как на сверкающую на небе звезду; для невежд она кажется близкой, они не сознают громадности отделяющего их от нее пространства. Осознай они это, они пали бы обескураженные; но, к счастью, они видят ее, эту блестящую награду свободных душ – и все поднимаются к ней, не замечая расстояния. А эту цель христианин воплощает в сияющем кресте, «посвященный» – в звезде мага, язычник – в величественном образе Юпитера, а ты – во славе Осириса, с которым надеешься слиться.