Рожденный дважды - Фрэнсис Пол Вилсон Страница 31

Противная баба! -думал Беккер, поднимаясь по лестнице вслед за Джимом. Жена Джима воображает, что ее дерьмо не воняет. Подумаешь, важная персона. Всего лишь провинциальная бабенка из захолустного городишка на Лонг-Айленде, мужу которой вдруг повезло. Большое дело!

Джерри держал все это в себе. Он должен был сохранять добрые отношения с Джимом, пока не получит все, что ему нужно для его очерка. Да, очерк о Джеймсе Стивенсе, неожиданном наследнике состояния доктора Родерика Хэнли, с эксклюзивным интервью непризнанного сына знаменитого ученого – одного этого достаточно для сенсации.

Но Джерри чуял: здесь кроется нечто большее, чем еще одна история типа «из грязи в князи».

– Ладно, – сказал Стивенс, когда они вернулись в верхнюю библиотеку. – Продолжим оттуда, на чем остановились.

– Конечно, – отозвался Джерри. – Давай.

Остановились они ни на чем. Стивенс искал мамочку, а Джерри помогал ему. Отнюдь не из глубокой симпатии к Стивенсу, а потому, что это очень много прибавило бы к портрету его героя и здорово оживило бы очерк.

Но на самом деле Джерри искал чего-нибудь «жареного». Хэнли, известный в научных кругах как новатор, чьи изобретения имели коммерческий интерес, оставался в большой мере загадкой и всегда избегал интервью. Поскольку Хэнли прожил жизнь холостяком и все время проводил в обществе доктора Эдварда Дерра, Джерри заподозрил в нем гомосексуалиста. Конечно, он был отцом Стивенса – два фото, которые он только что видел, не оставляли в этом сомнений, – но, возможно, Хэнли лишь на короткое время изменил свою сексуальную ориентацию. Или, может быть, он был двустволкой? Нюх Джерри подсказывал ему, что в частной жизни Родерика Хэнли скрывалось что-то необычное и скандальное. Ему надо было только найти парочку «жареных» фактов, и его очерк станет по-настоящему сенсацией.

Такой очерк, попав в сообщения агентств, вызволит его из провинциальной ямы вроде «Монро экспресс» и вернет обратно в главное русло журналистики. Может быть, в «Дейли ньюс» или даже в «Таймс».

Джерри уже бывал в главном русле. Более молодые ребята, такие как Стивенс, моложе его всего на несколько лет (но сейчас это равнялось поколению), довольствовались онанизмом вроде сотрудничества в местном листке и сочинением романов в свободное время, внося свою лепту в «великую американскую литературу». Но это было не для Джерри. Единственное, чем стоит заниматься, считал он, это репортаж. Джерри уже был на пути к успеху в «Трибьюн» и, хотя жил на четвертом этаже без лифта, медленно продвигался по службе, занимаясь тем, чем хотел. Затем «Трибьюн» закрылась, так же как «Уорлд телеграф энд сан». Наступили черные дни. Остались только «Ньюс», «Пост» и «Таймс», а вокруг них толпились в изобилии журналисты, более опытные, чем Джерри. Некоторое время он пытался работать в «Лайт», надеясь на высокий пост после таинственного исчезновения редактора. Но назначили кого-то другого. Еженедельник не соответствовал стилю его писаний, поэтому он связался с ежедневной газетой и стал ждать своего часа.

Этот час настал.

Беккер сунул блокнот обратно – туда, где он стоял. С этой полкой покончено. Ничего, кроме заметок, набросков, уравнений и рефератов научных статей, наклеенных каждая на отдельную страницу. Ни любовных писем, ни порнографических открыток – ничего «жареного».

Надо переходить к следующей полке. Чертовски скучно, но что-нибудь должно подвернуться, и Джерри намеревался быть здесь, на месте, когда это случится.

Он стал вытаскивать том из следующей секции полок, но не мог сдвинуть его с места. Присмотревшись, он понял, в чем дело, и почувствовал внезапное волнение. Он уцепился сверху за корешки сразу нескольких книг и потянул их на себя.

Целый ряд томов одновременно и целиком выдвинулся вперед.

Только это были не книги, а старые корешки, приклеенные, к доске.

Стивенс рядом с ним спросил:

– Что там у тебя, Джерри?

В глубине полки, отражая падающий из окна свет, тускло поблескивала серая металлическая поверхность.

– Мне кажется, тут нечто вроде сейфа, притом большого, Джим. Но где же шифр?