Песнь серафимов - Энн Райс Страница 31
Песнь серафимов - Энн Райс читать онлайн бесплатно
— Я достану тебе самый лучший из того, что можно купить без проблем, — сказал хозяин. — Но ты должен пообещать мне кое-что.
Тоби улыбнулся.
— Ну конечно. Я для вас сыграю. Когда захотите.
Его собеседник засмеялся.
— Скажи мне, откуда ты, — снова попросил он. — Честное слою, мне интересно. Я обычно определяю происхождение людей запросто, — он щелкнул пальцами, — по их речи, какими бы образованными они ни были, как бы ни старались придать себе лоска. Но твой акцент я никак не могу узнать. Скажи мне.
— Этого я вам никогда не скажу, — ответил Тоби.
— Даже если я пообещаю, что ты будешь работать на «хороших парней», сынок?
— Это не имеет значения, — сказал Тоби. Убийство есть убийство. Он чуть не усмехнулся. — Считайте, что я возник из ниоткуда. Тот, кто появился в нужное время в нужном месте.
Я был поражен. Это было именно то, о чем я подумал. Он тот, кто появился в нужное время в нужном месте.
— И еще одно, — сказал Тоби хозяину.
Тот улыбнулся и развел руками.
— Только скажи.
— Как называется та музыка, что у вас играла? Я хотел бы купить такую запись.
Хозяин засмеялся.
— Это просто, — сказал он. — «Весна священная» Игоря Стравинского.
Он улыбался Тоби так лучезарно, будто в его лице приобрел нечто бесценное. Точно так же, как и я.
К полудню Тоби крепко спал, и ему снилась мать. Ему снилось, что они идут по большому дому с кессонными потолками и он рассказывает ей, что теперь все будет замечательно. Сестренка пойдет учиться к сестрам Святого Сердца. Джейкоб поступит к иезуитам.
Но что-то было не так в этом удивительном доме. Здание превратилось в лабиринт, который никак не мог служить жилищем нормального человека. Стены вздымались, как утесы, пол вставал на дыбы. В гостиной оказались громадные черные дедовы часы, а перед ними — фигура Папы Римского, подвешенная на стрелках.
Тоби проснулся и на мгновение испугался, не понимая, где он. А потом заплакал. Он силился сдержаться, но это было невозможно. Он развернулся и упал лицом в подушку.
Он снова видел ту девушку. Он видел, как она лежит мертвая, в коротенькой шелковой юбочке и нелепых туфлях на высокой шпильке, похожая на ребенка, играющего с маминой одеждой. Длинные светлые волосы были перевязаны лентами.
Ангел-хранитель возложил руку на голову Тоби. Ангел-хранитель позволил ему увидеть кое-что. Он позволил ему увидеть, как душа девушки взмывает вверх, сохраняя очертания тела — по привычке и по незнанию, что теперь уже нет нужды связывать себя подобными ограничениями.
Тоби открыл глаза. А потом заплакал еще сильнее, и глубокий аккорд отчаяния зазвучал в нем еще громче.
Он встал и заметался по комнате. Заглянул в раскрытый чемодан. Посмотрел на книгу об ангелах.
Потом снова лег и плакал, пока не заснул, как это бывает с детьми. Плача, он произнес молитву:
— Ангел Господень, мой ангел-хранитель, пусть «хорошие парни» убьют меня как можно скорее.
Его ангел-хранитель услышал в этой молитве скорбь, горе и крайнюю степень отчаяния, отвернулся и закрыл лицо руками.
Но только не я. Не я, Малхия.
«Он тот самый, — подумал я. — Пролистай вперед десять лет жизни до того момента, с которого начал: для меня он Тоби О'Дар, а не Лис-Счастливчик. И я пришел за ним».
ПЕСНИ СЕРАФИМА
Я был ошеломлен как никогда в жизни. Малхия закончил рассказ, и из поглотившего меня тумана очень медленно стали проступать очертания и цвета моей гостиной.
Я приходил в себя, сидя на диване и глядя в пустоту. И я видел его с ошеломляющей ясностью — видел, что он стоит у стеллажа с книгами.
Я был потрясен, разбит, не в силах говорить.
Все, что он показал мне, было таким живым, таким близким, что у меня до сих пор голова шла кругом, когда я пытался осознать себя здесь и сейчас или надежно зацепиться хоть за какой-нибудь момент.
Ощущение скорби, глубокого и ужасного раскаяния было таким сильным, что я отвернулся и медленно опустил голову на руки.
Слабенькая надежда на спасение не покидала меня. В глубине души я шептал: «Милостивый Боже, прости меня за то, что я когда-то отдалился от тебя». Однако в тот же самый миг во мне рождались другие слова: «Я в это не верю. Ты в это не веришь, хотя он показал твою жизнь в мельчайших деталях, какие ты сам едва ли смог бы вообразить. Ты не веришь. Ты боишься поверить».
Я услышал, как он двинулся в мою сторону. Когда я пришел в себя, он стоял рядом со мной.
— Молись о вере, — шепнул он мне в ухо.
И я стал молиться.
Старый ритуал вернулся ко мне.
В угрюмые зимние дни, когда я боялся возвращаться из школы домой, я тащил Эмили и Джейкоба в церковь школы Святого Имени Иисуса. Там я молился: «Господи, зажги в моем сердце огонь веры, потому что я теряю ее. Господи, коснись моего сердца, разожги в нем огонь!»
Старые образы вернулись ко мне, такие яркие, будто это было вчера Я видел размытые контуры собственного сердца и взметнувшееся желтое пламя. Моей памяти недоставало красочности и живости тех картин, которые показывал мне Малхия. Но я молился всем своим существом. Старые образы внезапно померкли, и я остался один на один со словами молитвы.
Не просто «один на один». Я застыл перед Господом. На мгновение передо мной промелькнула картинка я поднимаюсь по склону холма, по мягкой траве, и вижу впереди фигуру в плаще. Явилась привычная мысль: «Вот в чем состоит величие: столько тысяч лет прошло, а ты все равно можешь подойти к Нему так близко!»
— Господи, я так раскаиваюсь, — прошептал я.
«Раскаиваюсь во всем, что совершил, потому что боюсь ада. Но прежде всего, самое главное — раскаиваюсь в том, что отдалился от Тебя».
Я откинулся на спинку дивана и ощутил, что уплываю куда-то, опасно приближаясь к тому, чтобы потерять сознание. Все, что я увидел, поразило меня, и я это заслужил, но мое тело оказалось не в силах вынести удар. Как же я могу так сильно любить Господа, так искренне раскаиваться и при этом не иметь веры?
Я закрыл глаза.
— Мой Тоби, — произнес шепотом Малхия. — Ты сознаешь меру того, что совершил, однако не сознаешь меры Его всеведения.
Я почувствовал руку Малхии у себя на плече, крепкую хватку его пальцев. А затем ощутил, как он поднимается, услышал мягкие шаги по полу, когда он прошелся по комнате.
Я поднял голову и увидел его перед собой. От него как будто исходило живое свечение, а сам он казался далеким и расплывчатым. Слабый, но совершенно отчетливый свет лился от него. Тот же бледный свет сиял, когда он в первый раз предстал передо мной в гостинице «Миссион-инн». Я тогда не понял, что это за свет, и просто отмахнулся от этой мысли.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии