Приходит ночь - Хизер Грэм Страница 30

— А я и не знала, что вы еще и на фортепьяно играете, — тихо проговорила Брин, опираясь на инструмент в надежде, что ее поза соблазнительна, но не выглядит смешной.

Он бросил на нее быстрый взгляд:

— Да вот играю.

Не что-то вроде «ну я же учился этому в школе» или «владение фортепьяно необходимо каждому музыканту» — ничего такого, что приглашало бы продолжить беседу. Просто «Да вот играю».

Он не хотел облегчать ей жизнь. А чего она могла ожидать после такой открытой неприязни к нему со своей стороны?

«Кидайся в атаку, притворяйся увлеченной им, и делай это очень хорошо», — сказала она себе. Брин протянула руку и коснулась его плеча. Ли прекратил играть, внимательно глядя на ее руку в течение нескольких секунд, и только после этого взглянул в ее глаза.

Ирония — вот что было в его взгляде в ответ на всю ее неприязнь, даже если он и не хотел этого демонстрировать. Сейчас, в этот самый момент, она ясно осознала всю свою недальновидность. Брин судила о нем по другим мужчинам, и ее враждебность к нему основывалась на одном простом факте — он был тем человеком, в которого женщина может легко — даже слишком легко — влюбиться. И чтобы не попасть в эту ловушку, она возвела между ними ледяную стену. Эта стена была по-прежнему ей необходима, но еще более того ей требовалось сейчас его доверие.

— Ли, я сожалею, — пробормотала Брин быстро, прежде чем могла бы утратить самообладание. — Я имею в виду все, что было раньше. Я вела себя ужасным образом с самого первого дня, когда мы встретились. Я… мне бы хотелось получить возможность исправить это.

Ли сел прямо, глядя на нее очень внимательно, но с сомнением.

— Неужели? — спросил он сухо.

Господи, как же ей хотелось влепить ему пощечину! А он просто смотрел на нее своими золотистыми глазами, с непроницаемым выражением лица, словно перед ней была гранитная стена. Брин скрипнула зубами и напомнила себе, что сейчас на кону нечто большее, нежели она сама осознает.

— Я… — Тут уже голос начал изменять ей, но это неприятное само по себе обстоятельство подсказало ей новую тактику. — Ах, не обращайте внимания! — воскликнула она, подпуская чуть многозначительности в голос, а потом повернулась, чтобы уйти.

Это сработало. Брин не сделала и шага, как почувствовала, что его рука плотно легла на ее плечо. Она обернулась и позволила себе приникнуть к теплой ширине его груди.

— Все в порядке, Брин. Что вы хотели мне сказать? — спросил он.

— Что мне хотелось бы узнать вас получше, — сказала она без обиняков.

— Серьезно?

— Серьезно.

Сколь долго придется ей мучиться в чистилище за такую ложь? Дыхание у нее перехватило, что притворством никак не было. Но то влияние, которое Ли оказывал на нее, делало описание всего остального невыносимым. Да! Она неверно о нем судила. Он был достойным человеком, сильным, порядочным, часто добрым, а вместе с этим обладал мощным… сексуальным притяжением, которое подчас было непреодолимым… О боже, подумала она. Будь она честной сама перед собой, то призналась бы, что любит его. Но сейчас Брин не могла позволить себе быть честной — это было бы непоправимой ошибкой. Ей необходимо поддерживать свои стены. Эдам! — напомнила она себе. Не так уж сложно быть лживой, холодной, пламенной — какой угодно. Для этого надо было просто вспомнить его милое личико, и она становилась способной на все!

— Я повезу вас и детишек на пикник или что-нибудь в этом роде. В воскресенье, если не возражаете, — сказал Ли.

— Воскресенье? Нет, до воскресенья еще так долго!

Она откашлялась. Но ее голос был по-прежнему хриплым. Очень хриплым. Таким завлекающим — как у опытной шлюхи.

— Вы приглашали меня на бокал вина. Если это приглашение еще в силе, я могу заехать сегодня вечером.

Его брови поднялись опять, Брин явно почувствовала его сомнение. Но потом он пожал плечами:

— Я всегда буду вам рад. У группы сегодня нет репетиции, так что я свободен.

Брин проглотила ком в горле и кивнула. Сейчас ее голос звучал слабо и неуверенно, будто кто-то говорил за нее.

— Мне нужно убедиться, что Барб сможет посидеть с детьми, хотя она обещала, что сможет на этой не деле. В половине девятого?

— Когда пожелаете.

Ли отпустил ее плечо и стал искать в карманах ручку. На каком-то клочке нотной бумаги он нацарапал адрес и вручил ей.

— Тогда увидимся позднее, — тихо сказал он.

Тут его позвал Эндрю, и Ли отошел, а Брин почувствовала, что ее снова начинает трясти.

В восемь часов вечера Ли сидел на диване в гостиной, водрузив ноги на кофейный столик, и размышлял, созерцая стакан скотча, который он держал в руке.

Его взгляд скользил по красиво убранной комнате, и он усмехался.

Он знал, что кто-то чужой опять побывал у него в доме. Ли тщательно запер его, когда его неожиданно вызвали, чтобы подписать дополнение к договору, но он был совершенно уверен, что кто-то у него побывал. Он это чувствовал, но не мог оставить здесь кого-то из своих ребят для наблюдения хоть на те несколько часов, что он отсутствовал, потому что он сам хотел, чтобы они приглядывали за Брин. Он был готов к чему угодно — даже к чему-то абсолютно невероятному.

Ли вздохнул и посмотрел на часы. Восемь пятьдесят. Она может появиться в любую минуту. Что порождало еще одну дилемму. Что это за неожиданная перемена произошла в Брин, думал он? Ли хотел ее с того самого момента, как впервые увидел, его очарованность быстро переросла в нечто гораздо большее. Он вроде бы должен быть безмерно счастлив и рад, что она скоро будет здесь…

— Глупец! — одернул он себя вслух, поднимая бокал и как бы обращаясь к коллекции стрел, которая целиком покрывала стену. — Дурак, который определенно влюблен — и даже гораздо более, чем чуть-чуть.

Прозвенел звонок в парадную дверь, и он встал, чтобы открыть. Она была здесь. Он совершенно точно знал, что ей что-то нужно, но, как он и обещал самому себе, ждал, когда она заговорит об этом сама.

Открывая ей дверь, Ли был далеко не так тверд и уверен в себе, как бы сам того хотел. Особенно когда увидел ее.

Брин была одета по-вечернему.

Волосы были распущены и падали на гладкие обнаженные плечи. Топ с воротом-петлей, как у купальника, оголял спину, и это выглядело потрясающе. Голубая юбка обвивала ее колени, а узкий пояс подчеркивал тонкую талию танцовщицы.

Ее глаза сияли, когда она, с обольстительной улыбкой, поздоровалась с ним.

— Привет. Вот… я все-таки пришла.

Он отступил, приветствуя ее глубоким поклоном.

— В таком случае извольте пройти в волчье логово, мисс Келлер. — Он чуть кашлянул. — Вы потрясающе выглядите, Брин. Проходите.

Она вошла, и он закрыл за ней дверь. На Брин был легкий газовый шарф, он снял его и повесил в прихожей. Когда он вернулся к ней, она с любопытством рассматривала помещение.