Прелат - Ольга Крючкова Страница 3

После этого турнира вести о ловком юном стрелке дошли до монастыря Святого Доминика, где настоятелем стал, вот уже как три года, отец Анри. Доминиканец сразу же понял, о ком идёт речь, и приказал доставить юного Шаперона в монастырь, ибо хотел лично побеседовать с ним.

Пока монахи отправились за Рене, настоятель Анри Денгон невольно вспомнил события давно минувших дней: письмо короля, пытки несчастной Изабеллы де Монтей, её проклятие…и рождение ребёнка.

После сожжения тела маркизы де Монтей, а иначе доминиканцы просто не могли поступить с умершей «ведьмой», Анри Денгон часто размышлял по поводу Рене, появившегося на свет при весьма щекотливых обстоятельствах: ведь ребёнок покинул чрево матери, когда та предала свою бессмертную душу Дьяволу.

Настоятель признавался самому себе, что долго опасался последствий проклятия: а вдруг мальчик появился на свет божий, как посланец нечистой силы? – может быть лучше избавиться от него? – но каким образом? – просто убить…

Анри Денгон верил в Бога, хотя порой вера подвергалась жесточайшим испытаниям, и именно это обстоятельство позволяло убедиться в силе обряда крещения: если даже Дьявол и пытался завладеть душой новорожденного, то не успел – Всевышний не позволил. Хотя зерно сомнений всё же жило в душе настоятеля: а может, Дьявол просто дремлет и ждёт случая, дабы проявить себя? – ведь всем известно, насколько он коварен. Мальчик, считающий себя католиком, также как и его родители, может сам не ведать о двойственности своей души… Ведь душа его может пребывать между Богом и Дьяволом, те же в свою очередь осуществлять борьбу за её обладание. И таких «может» у монаха было множество и, увы, на все он не мог найти ответа.

Воспоминания и размышления настоятеля прервал, вошедший в келью монах:

– Святой отец, названный юноша доставлен, он ожидает внизу, в трапезной.

– Хорошо, приведи его сюда.

Денгон несколько напрягся: кого он увидит? – оправдает ли Рене его надежды? – да и вообще: какие надежды?

* * *

Перед настоятелем предстал десятилетний мальчик, а вернее сказать, – уже юноша, ибо он был высок и крепок для своего нежного возраста.

Анри Денгон заметил, что Рене похож на маркизу де Монтей: те же тёмно-карие крупные глаза, те же чёрные вьющиеся волосы. Но, присмотревшись более внимательно, настоятель пришёл в неописуемый ужас: в юноше отчётливо проступали черты короля Франции Франциска I, которого он видел именно десять лет назад, отчитываясь в инквизиционном расследовании дела маркизы, обвинённой в колдовстве.

Рене почтительно поклонился в ожидании, когда доминиканец заговорит первым.

– Ты – Рене, сын Гийома Шаперона, бывшего палача? – уточнил Анри Денгон.

– Да, святой отец.

– Обучен ли ты грамоте?

– Да, святой отец. Мой отец обучил меня: я пишу и владею началами счёта.

– Прекрасно, Рене. Моему секретарю как раз нужен помощник. Ты согласен?

– Почту за честь, святой отец! – воскликнул Рене, не ожидая такого предложения от настоятеля.

– Завтра же тебе выделят келью, и ты станешь послушником.

Рене поклонился в знак благодарности.

В дверь постучали: вошёл монах, согбенный в поклоне.

– Святой отец, из Шоле доставили женщину, обвиняемую в колдовстве. Что прикажите с ней делать?

Настоятель встрепенулся:

– Женщину? Кто она?

– Это цыганка из бродячей труппы актёров. Говорят, она торговала зельями и взывала к хрустальному шару, дабы узнать судьбу.

– И всё? – удивился настоятель.

– Да, святой отец. Якобы, от её зелья скончалась почтенная горожанка…

– Хорошо, надо провести следствие. Рене, пойдёшь со мной.

Отчего Анри Денгон прихватил с собой юношу, он и сам не знал, но что-то внутри него подсказывало, что поступить надо именно так.

Денгон спустился в подземелье. Рене покорно шёл за своим патроном, его обдало запахом сырости и плесени, внутри неприятно похолодело. Юноша ощутил нечто: то ли страх, то ли напротив, ощущение своей скрытой силы, – он и сам не мог понять, но в глубине души, словно поднялась некая волна, захлестнула его существо и…отхлынула. Но Рене почувствовал себя преображённым: возможно, он волновался – не каждый день суждено воочию видеть ведьму!

Цыганка стояла, привязанная к дыбе. Её безвкусный пёстрый наряд был изорван в клочья добродетельными горожанами, волосы всклокочены, на лице запеклась кровь.

Анри Денгон сел в кресло, молча, указав Рене место подле себя. Юноша сел прямо на пол. Секретарь приготовил перо и бумагу, дабы вести запись допроса; молодой палач стоял наизготове, готовый в любой момент привести в движение орудие пытки.

– Назови своё имя и род занятий! – приказал настоятель цыганке.

– Я – Розалинда, гадалка и танцовщица.

– А ты знаешь, что церковь осуждает различного рода гадания и предсказание судьбы?

– Да, – призналась Розалинда. – Но люди всегда хотят знать будущее, это мой заработок.

– Значит, ты сознательно совершала богохульственные поступки? – допытывался настоятель.

– Нет, святой отец. Я – католичка и верю в Бога, скорее, я обманом зарабатывала на хлеб.

Рене внимательно наблюдал за происходящим, внезапно он почувствовал дрожь, его пронзил нестерпимый холод. Юноша не удержался и вскрикнул.

– Что с тобой, Рене? – удивился Денгон.

– Не знаю, святой отец. Но…но…

– Говори, не бойся! – приказал настоятель.

– Мне, кажется, – не знаю почему, что Розалинда – не ведьма. Она – простая мошенница.

Настоятель растерялся, но быстро взял себя в руки.

– Ты чувствуешь её невиновность: как? – каким образом? – пытался выяснить он.

– Мне трудно ответить на ваш вопрос. Как? – не знаю, просто чувствую. Это сильнее меня.

– А раньше, у тебя возникали подобные чувства?

– Нет, святой отец, никогда, – признался Рене. – Это началось буквально только что…

* * *

Охотник Жосс по прозвищу Медвежья лапа вёл уединённый образ жизни, вот уже много лет не покидая пределов своей скромной хижины и пределов леса, что раскинулся вокруг Шоле.

Его жену, хорошо разбиравшуюся в травах, обвинили в колдовстве много лет назад, он ещё тогда был молод и полон сил. Некто указал на жену охотника, якобы та навела порчу на домашний скот, отчего начался мор в предместьях города. И все старания Жосса, дабы доказать невиновность жены оказались напрасными: обезумевшим людям, потерявшим коров, коз и овец непременно нужна была ведьма, ибо по другому происхождение мора никто не мог объяснить. Никто, кроме Жосса, уж он-то прекрасно понимал, отчего передохло столько скотины! – ручей, около которого она паслась – вот в чём причина. Но, увы, инквизитор Анри Денгон не пожелал прислушаться к доводам охотника, считая, что тот всего лишь выгораживает жену.