Аромат теней - Вики Петтерсон Страница 29

— Поэтому Батч должен был убить меня именно в этот момент? — предположила я.

Уоррен кивнул.

— Время перемены означает овладение большой силой или по крайней мере возможность доступа к ней. Проблема в том, что момент перехода — это и время величайшей слабости. Ты не в состоянии реагировать, становишься, подобной мраморной статуе, хотя большинство наших описывают переход как страшную жару, когда энергия устремляется в центр твоего существа. — Я подумала, что это совпадает с тем, что испытала я. — Мы обычно помещаем наших начинающих в безопасное убежище, где они могут пережить процесс перемены, не рискуя сами и не становясь опасными для окружающих смертных.

Таких, как Оливия.

— А почему так не поступили со мной?

— Потому что начинающий должен быть добровольцем. Ты была спрятана так долго, что твоя истинная природа была скрыта — даже от тебя самой. Мы не смогли вовремя принять тебя, тем более обучить.

— А как меня нашел Аякс?

— Противоположности притягиваются. Ты всегда более настроена на то, чего боишься или что ненавидишь.

Я невесело рассмеялась, смех перешел в рваный кашель. Я покачала головой, ощущая всю иронию событий. Вот почему я не знала, что делать с Батчем. Мой инстинкт включился, только когда было уже поздно.

— Вот так это работает, — сказал Уоррен, когда я знаком попросила его продолжать. — Мы не могли тебя найти, пока враг не нашел тебя первым. И тогда мы могли лишь надеяться, что не опоздаем.

Что привело меня к самому первому вопросу: почему именно я?

— Думаю, ты нашел не ту героиню.

Уоррен наклонился вперед с легкой усмешкой. Самое тревожное в этой усмешке было то, что она выглядела совершенно нормальной, здоровой. Я потерла глаза.

— Ты особенная, Джоанна, даже среди нас. Твоя мать тоже была в составе отряда Зодиак. И она была Стрельцом.

Я пристально посмотрела на него, и сердце мое забилось: никто уже почти десять лет не говорил б моей матери.

— Ты знал мою мать?

— Ты родилась в день ее рождения, верно?

Я кивнула, удивляясь и в то же время принимая как само собой разумеющееся, что он это знает.

— Я тоже. Но я Телец, бык западного Зодиака, так же как моя мать. У нас происхождение определяется по материнской линии, — объяснил он, обхватив загорелыми руками одно колено. — Вероятно, это можно назвать своего рода наследственностью. В каждом поколении рождаются двенадцать мужчин и двенадцать женщин, их выращивают и готовят к тому, чтобы поддерживать порядок в своей части мира. Когда все двенадцать позиций заполнены, устанавливается мир и космическое равновесие. В каждом крупном городе мира есть свой отряд Зодиака, хотя пригороды патрулируются независимыми. — Он нахмурился, словно это слово вызвало у него во рту неприятный привкус.

— Независимые, — повторила я, с сомнением поднимая брови.

— Бродячие агенты, — сказал он преувеличенным шепотом.

— Супергерои? — настаивала я, и он пожал плечами.

— За отсутствием лучшего термина, да. Мы живем в городе, в котором родились, платим налоги, ходим на обычную работу, но одновременно вынюхиваем агентов Тени, наши полярные противоположности, и уничтожаем их.

Я покачала головой. К го слова не имеют смысла.

— Я все-таки не вижу, какое отношение это имеет ко мне. Я не супергерой. Я…

— … нечто такое, чего еще никто не видел, — закончил оп за меня и, наклонившись вперед, посмотрел мне в глаза. — Ты, Джоанна, первый знак.

Я потерла рукой лицо и произвела быстрый расчет.

— Жаль прерывать так интересно разворачивающуюся фантазию, но Стрелец девятый знак Зодиака, а не первый.

Он бросил на меня такой взгляд, словно я единственная сумасшедшая в этой комнате, и принялся вычищать грязь из-под ногтей.

— Если не толковать «знак» как предзнаменование превосходства над недругами. Твое обнаружение означает только это. Это первый знак. Ты первый знак.

Вот как.

Он помолчал, приняв мой опустошенный вид за смятение, и потер рукой бороду.

— Думай о нас как о городской полиции, но обладающей сверхъестественными свойствами.

— Тогда вы плохо работаете, — заявила я. — Уровень преступности только за последний год вырос на одиннадцать процентов.

Уоррен улыбнулся и покачал головой.

— Мы не можем контролировать то, что делают смертные, Джоанна. Когда-нибудь слышала о свободе воли? Об индивидуальном выборе? О всеобщих законах равновесия и контроля, установленных с начала времен? Мы делаем, что можем, в физическом плане, если оказываемся в нужном месте и в подходящее время, но наша настоящая работа — контроль преступной деятельности со стороны Тени.

— Какой, например?

— Например, взрыв бомбы в казино «Катакомбы» в прошлом году или слезоточивый газ, распространенный в июне через систему вентиляции в пяти заведениях «Полосы». Нападение из засады на машину губернатора три месяца назад. Да, еще захват заложников на военно-воздушной базе. С этим я разобрался сам.

Он подул на костяшки пальцев, делая вид, что полирует их о рубашку, и в глазах его был тот маниакальный блеск, который я вскоре буду принимать за его альтер эго.

— Никогда ни о чем таком не слышала.

Он посмотрел на меня.

— Вот именно. Я нахмурилась.

— Так какое отношение это имеет ко мне? Ведь ваших бойцов растят и тренируют годами, чтобы сражаться с паранормальными преступлениями.

«Неужели я действительно это сказала?» Я покачала головой.

— Почему бы вам не найти кого-нибудь другого со знаком Стрельца.

— Арчера, Лучника, — поправил Уоррен.

— Ну, Арчера, — согласилась я, не заинтересовавшись семантическими различиями. — Найдутся такие, кто захочет выполнить эту работу.

— Ты отличаешься от всех нас. Об этом говорится в нашей мифологии, это изучают в школе, но никто из нас, даже в предыдущих поколениях, такого не видел. — Его глаза маниакально засверкали. Наклонившись вперед, он произнес: — У тебя есть качества, которые делают тебя исключительно опасной для наших врагов, Джоанна; возможно, очень возможно, ты сильней самых опытных и закаленных наших бойцов.

— Позволь угадать. Я могу перепрыгивать через дома. Летать быстрей самолета и бла-бла-бла.

— Верно, что ты родилась в день рождения твоей матери. — Уоррен не стал обращать внимание на мой сарказм, — но ты также родилась в день рождения твоего отца.

Я слегка опешила.

— Моего отца?

— Не Ксавье. Настоящего отца.

Я скрестила руки на груди и, более чем заинтересованная, настороженно и подозрительно посмотрела на него.