Нужные вещи - Стивен Кинг Страница 27

Объяснение было вполне достойное, но даже ребенку, скоторого еще не берут полную плату за билет в кино, понятно, что недостаточное.Когда вы говорите, что кто-то сделал вам большое одолжение, слушателямстановится чрезвычайно интересно. Даже слишком интересно.

Ах так? Сколько же он скостил? Тридцать процентов? Сорок?Отдал за полцены? Но ведь все равно, Брайан, тебе пришлось бы заплатитьшестьдесят, а то и семьдесят долларов, а мне доподлинно известно, что в твоейкопилке, Брайан, таких денег нет. Знаешь, папа… в общем-то это стоило дешевле.

Прекрасно, так скажи сколько? Ну… восемьдесят пять центра.

Он продал тебе бейсбольную карточку Сэнди Куфэкса впревосходном состоянии и с личным автографом за восемьдесят пять центов?

Вот тут-то и начнутся настоящие неприятности. Какие жеименно? Точно он не знал, но то, что будет густая вонь, был уверен. Насчет отцатрудно сказать, но в том, что ее источником станет мама – не сомневался.

Они могут даже потребовать, чтобы он ее вернул, а он никакимспособом вернуть ее не может. Ведь на ней стоит подпись – Брайану, не какому-тотам Джону или Джеймсу, а Брайану. Нет, выхода из этого трудного положения найтиневозможно. Черт, он даже не смог показать карточку Стэну Досону, когда тотпришел поиграть, хотя и собирался – Стэн бы наверняка обкакался от зависти.

Но он оставался у них ночевать в этот раз, и Брайан живопредставил, как он говорит его отцу: «Как вам нравится карточка Сэнди Куфэкса,мистер Раск?

Клевая, правда?» – То же самое было бы и со всеми остальнымиприятелями.

Брайан успел раскрыть в своей жизни множество тайнмаленького города и твердо запомнил: секреты, самые важные, доверять никомунельзя. Потому как слово не воробей – вылетит, не поймаешь.

Он оказался в чрезвычайно неловком положении. Ему досталасьудивительно редкая вещица, а показать ее, поделиться радостью обладания нельзя.Это, конечно, должно было испортить удовольствие и испортило, в какой-то мере,но в то же время приносило скрытое удовлетворение Скупого Рыцаря. Он обнаружил,что не столько радуется карточке, сколько злорадствует, вот, мол что у меняесть, а вам не видать как своих ушей; таким образом, он самостоятельно сделалеще одно жизненно важное открытие: тайное обладание тоже приносит своеобразноеудовольствие. Ему казалось, будто частичка его души, открытой идоброжелательной, спряталась за неприступной каменной стеной и осветилась такимтусклым светом, при котором ориентироваться мог только он сам, и только чтобыне потерять то, что там спрятано. И Брайан не желал отказываться от этойпривилегии. Ни в коем случае, понятно вам, ни за что на свете. А раз так, толучше бы поскорее расплатиться за сокровище, подсказывал внутренний голос.

Он обязательно расплатится. В этом не может быть сомнения.Он догадывался, что ему предстоит сделать нечто не слишком приятное, нопонимал, что и ничего уж совсем гадкого тоже не предполагается. Просто…что-нибудь… какая-нибудь…

Какая-нибудь проказа, подсказал внутренний голос, и Брайанпредставлял себе глаза мистера Гонта – темно-синие, как море в ясный день, иобволакивающие мягким взором. Вот и все, просто небольшая шалость.

Конечно, шалость, какой бы она ни была. Никаких проблем.

Брайан поплотнее закутался в свое стеганое одеяло на гусиномпуху, повернулся на бок, закрыл глаза и сразу стал засыпать.

Какая-то еще мысль посетила его в тот момент, когдасобственное забытье уже догоняло глубокий сон младшего брата. Как там сказалмистер Гонт? Ты станешь лучшей рекламой, чем любая, на какую способна местнаягазета. Вот только он не может никому показать замечательную карточку, которуюприобрел. Если такая простая мысль пришла в голову одиннадцатилетнему ребенку,который даже не успевает увернуться на дороге от Святоши Хью, то как же об этомне догадался старый мудрец мистер Гонт.

Или догадывался?

Может быть, да. А может быть, и нет. Взрослые мыслят совсемне так, как все нормальные люди. И потом, в конце концов, карточка у него,Брайана, разве не так? Вон лежит, в альбоме, на своем месте. Вот так. Или нет?

Ответ на оба вопроса был положительный, и поэтому Брайансовсем успокоился и позволил сну окончательно затянуть его в свои сети, в товремя как за окном лил не переставая и колотил в стекло проливной дождь, инастойчивый осенний ветер исходил душераздирающим воем, забираясь под карнизы.