Солнце мертвых - Алексей Атеев Страница 26

Еще несколько минут зеркало было окном в неведомый мир, потом внезапно погасло. Петухова снова провела рукой по его поверхности и на этот раз ощутила обыкновенное стекло.

– Ну а теперь вернемся к нашей пентаграмме, – решительно проговорил профессор. – Время к двенадцати подходит, вполне можно начинать.

Коля молча кивнул.

– Дело в том, любезная Валентина Сергеевна, что если вас действительно посетили сверхъестественные силы, то должен остаться некий их отпечаток, так сказать, эманация, если это была просто-напросто галлюцинация, под влиянием винных паров, – профессор выразительно кашлянул, – то результат будет отрицательный. Хотя и на очень короткое время, но мы сможем увидеть колдуна, вернее, не его самого, а его призрак. Коля у нас специалист по вызыванию духов.

В квартире по-прежнему было темно. Зеленел свет в ванной комнате, свечи слегка оплавились, но продолжали гореть ровным неярким светом. Коля прошел внутрь, а профессор с библиотекаршей остались стоять на пороге.

Он вновь встал возле нарисованной на полу звезды и, что-то вполголоса приговаривая, стал медленно и плавно водить над ней ладонями. Звезда слабо засветилась, потом неожиданно ярко вспыхнула. Цвет ее, еще несколько секунд назад бывший бледно-розовым, стал огненным и напоминал цвет раскаленного железа. Потом звезда оторвалась от пола и повисла над ним на расстоянии полуметра. Внутри ее вспыхнул столб ярко-голубого света.

Валентина Сергеевна невольно схватила профессора за руку.

– Не волнуйтесь, – шепотом произнес он. – Прошу вас сохранять спокойствие и молчать, что бы вы ни увидели.

Коля громко и раздельно произнес какие-то непонятные слова. Столб голубого света начал желтеть, затем розоветь, внутри соткалась какая-то полупрозрачная фигура. Присмотревшись повнимательней, Валентина Сергеевна различила старика, невысокого, седобородого, с хищным птичьим лицом и пронзительными глазами. Лицо старика время от времени перекашивала судорога, как будто все происходящее причиняло ему боль.

Профессор выступил вперед.

– Кто ты? – властно произнес он.

– Хозяин кладбища, – был ответ.

– Зачем ты приходил сюда?

Последовало молчание.

– Заклинаю тебя демоном демонов Астаротом, отвечай, зачем ты приходил сюда?

– За ней, – монотонно промолвил старец.

– Зачем тебе она?

– Она должна стать одной из нас. И она станет, – торжествующе заключил старик.

– Сколько вас? – продолжал допрос профессор.

– Нас легион, – последовал равнодушный ответ, но в голосе старика послышалось ехидство. – И не тебе, смертный, хоть ты и сведущ в колдовских делах, остановить нас.

В это время столб света из розоватого стал малиново-красным, затем фиолетовым, фигура старика потускнела и медленно исчезла. Свет погас, и только магическая звезда продолжала слабо светиться. Наконец с легким треском погасла и она.

Все безмолвствовали.

Первым нарушил молчание профессор:

– Ну вот мы и увидели организатора всех этих событий. Хозяина кладбища.

– Интересный старичок, – заметил Коля. – Весьма.

– Да уж, – подтвердил профессор, – не думал я, что остались подобные реликты. Судя по всему, серьезная личность. Ну, Валентина Сергеевна, можете включать свет.

Петухова щелкнула выключателем, но свет не зажегся.

– Что такое? – воскликнул профессор.

– Я думаю, – спокойно промолвил Коля, – сейчас начнется контратака.

– Возьмите каждый по свечке и идите в комнату, – скомандовал профессор. – Надеюсь, Валентина Сергеевна не потеряет присутствия духа.

Петухова, все это время молчавшая, сказала, что постарается.

Трудно даже описать, что творилось в ее душе. И страшно, и интересно, но примешивалась к этим чувствам еще и печаль, непонятно откуда взявшаяся. Была в словах таинственного хозяина кладбища непоколебимая уверенность, от которой стало ясно нашей библиотекарше, что все, что с ней происходит, – не сон, не бред воспаленного сознания, а самая настоящая реальность. И теперь нисколько не сомневалась она, что осталось ей жить считаные дни. Как ни странно, осознала она это совершенно спокойно и вела себя соответственно: машинально взяла в руки зажженную зеленую свечу, почувствовав легкий ожог от нескольких капель расплавленного воска, упавших на пальцы. Села на диван и спокойно стала ждать дальнейших событий.

– Что с вами? – участливо спросил Струмс, почувствовав ее настроение. – Вам страшно?

– Да нет, – равнодушно ответила Петухова, – мне все равно.

– Э-ге, голубушка, так не пойдет, может, выпьете коньячку?

– Не стоит, чего добро-то переводить, выпейте лучше сами.

– Непременно.

В темноте звякнула бутылка о край стакана, запахло коньяком.

В этот момент прихожая осветилась. Валентина Сергеевна поняла, что свет идет из проклятого зеркала.

Потом раздались чьи-то легкие шаги.

– Внимание, Коля! – прошептал профессор, бутылка так и осталась в его руке.

Петухова довольно равнодушно ждала, что же будет дальше.

Шаги приближались, и при свете свечей можно было различить маленькую фигурку, вошедшую в комнату.

– Мама, – раздался слабый детский голос.

Словно кувалдой ударило Валентину Сергеевну. Это было страшнее всего. Страшнее призраков, мертвецов, страшнее смерти, наконец. Ни слова не говоря, вскочила она с дивана и бросилась навстречу детской фигурке.

– Сидите! – властно приказал профессор и крепко схватил ее за руку. То же самое с другой рукой сделал Коля.

Валентина Сергеевна попыталась вырваться. При этом ее свечка упала и погасла бы, если бы Коля не сумел подхватить ее на лету.

– Держите свою свечу, – зашипел Струмс. – Пока она у вас в руках, вас не видно и не слышно.

Петухова машинально взяла свечу.

– Это мой сын, – сказала она потерянным голосом.

– Какая глупость! – шепотом ответил профессор. – Это оборотень, перевертыш.

– Но я… – моляще произнесла библиотекарша.

– Молчите, иначе доставите нам всем большие неприятности.

– Мама, – повторил ребенок, – где же ты?

Профессор крепко сжал ее руку.

– Ну вот, – продолжал ребенок, – ты меня всегда бросаешь, я так тебя ждал. Пойдем со мной, мама.

Он начал на ощупь бродить по комнате, вытянув вперед руки и то и дело натыкаясь на мебель, странно, но к дивану он ни разу не подошел.

– Нигде нет, – вдруг сказал он женским голосом…

– Ищи, дура! – ответило зеркало стариковским дискантом.