Змееборец - Арина Веста Страница 25

Эфир не сразу почувствовал, что плачет, плачет давно, горько и безутешно. Его робкая и страстная влюбленность обернулась странным диким поступком, которого не совершают даже животные.

– А из семени, пролитого впустую, Лилит и Нешима творят тела демонов, духов и лемуров, – услышал он тусклый шепот Лилит.

Ночной ветер распахнул окно и закружил смятую бумагу, обертки и наброски картин.

– Я умер! Яворы и ставни горячий теребил Эол… – Я умер и никогда не воскресну… – произнес Эфир, глотая слезы и думая, что не заснет никогда, – он сейчас же заснул крепчайшим здоровым сном и проснулся только на рассвете.

Свежий сквозняк задул оплывшие свечи, и небо за окном налилось румянцем, как спеющее в ночи яблоко. Лилит неподвижно сидела на краю постели спиной к Эфиру, и призрачный рассвет превратил треугольный узор ее татуировки в березовый листок, прилипший к юной коже.

– Почему ты не уходишь? – тихо спросил Эфир.

– Я не могу уйти… вот так… – горестно прошептала Лилит.

Растроганный Эфир попробовал обнять ее за плечи, прощая ей постыдный подвох и радостно обвиняя во всем ту злосчастную рюмку ликера.

– Я знаю, ты оставишь меня: кому нужен бездарный неуклюжий художник без гроша за душой, – но я благодарен тебе за этот горячий толчок изнутри, в сердце, когда все исчезло и были только ты и я… За этот честный и чистый миг я твой вечный должник, Лилит. Скажи, чего ты хочешь?

– Сердце… твое сердце, – рассеянно повторила девушка.

– Оно твое, и только твое, – заверил ее Эфир.

– Ты не понял… Я не могу вернуться с пустыми руками!

Она встала, быстро и деловито оделась.

– Ну, возьми что-нибудь. – Эфир все больше терялся от ее тихого, свистящего голоса.

– Я должна принести сердце влюбленного мужчины, – после долгого молчания прошептала Лилит.

– Влюбленное сердце? Ты немного заигралась в опасную игру, тебе так не кажется? Нет, не скрою, у тебя прекрасно получалось… – Эфир осекся, встретившись с ней взглядом.

В ее зрачках все еще шевелился ночной мрак, и она больше не играла.

– Сердце, – забормотал он, – ну пусть сердце… Говорят, в лесах под Москвой частенько находят трупы с вынутыми сердцами. Стать одним из них! Пожалуйста… Но зачем тебе мое сердце? Ты высушишь его и сваришь в серебряном котле, как средневековая ведьма?

– «Валхалла» ищет особую формулу – «формулу любви», – после долгого молчания ответила Лилит. – Это особый набор ферментов, гормонов и энзимов, его нельзя получить в ходе обычного эксперимента, и наш клинический центр ведет дорогостоящие исследования, чтобы синтезировать самое обычное человеческое счастье.

– Любовь даруется только великим и чистым душам, а еще тем, кто готов жертвовать собою ради… ради… – Эфир так и не смог подобрать понятных для Лилит целей и идей.

– Это ваши человечьи бредни! – с внезапной злостью выкрикнула Лилит. – В нашем центре могут искусственно изготовить эти вещества, надо только знать формулу. Проклятие! Я не могу, просто не могу, принести тебе страдание! Должно быть, у вас, людей, это и зовется любовью.

– Так ты не человек? Кто же ты?

– Я белая ящерица Випера… – быстро проговорила Лилит. – Так зовется наш космический вид.

Эфир сел, ероша волосы и оглядываясь по сторонам, точно только что совершил жутковатое сальто-мортале.

– Випера… Обольстительная гадюка, извращенный суккуб, огненный змей-любостай?

– Не гадай. Моя истинная суть за гранью твоего понимания. Это тело я ношу только здесь. Его вырастили искусственно и дали мне так же, как мой служебный автомобиль.

– Этого не может быть, – Эфир понимал, что начинает сходить с ума, – потому что не может быть никогда!

– Ты прав, наше существование – тупик для вашего рассудка, и чтобы понять суть нашего бытия, вы, люди, должны отрешиться от многих стандартов. Это нелегко, ведь ваша природная психика была сильно изменена в сторону господства над природой и неприятия других форм разума. Наш разумный вид, в отличие от вашего, возник путем естественной эволюции и был абсолютно вписан в природу. Цивилизация Змеев обладала естественной мудростью и космическим могуществом, но при этом она не знала ни гвоздей, ни колес, ни компьютеров, ни ядерных бомб, она не нуждалась даже в топливе! Наша жизнь достигла высокой степени разумности, но именно она несла в себе заряд самоуничтожения. Рептилии не знали сильных чувств, не ощущали ни горя, ни радости, ни вражды, ни родительской привязанности. Это был скорее буддийский идеал Нирваны, чем жизнь в вашем суетном понимании. Так возникло сообщество крайних индивидуалистов, и наша бесчувственная, основанная на логике цивилизация оказалась обречена.

В огненном потопе утонул наш древний континент. Катастрофа вытеснила нас в небытие, но семена наших душ не исчезли, они жаждали нового воплощения. В мире вечных сумерек, где миг равняется тысяче лет, мы ждали свой час. Мы медленно поднимались со дна мировой пучины и когда все же поднялись, то узнали, что земля уже не принадлежит нам. У нее появился новый хозяин – человек. Биологическое существо не может эволюционировать столь стремительно, как хомо сапиенс – творение пришлых Сил.

Мы попробовали воплощаться в человеческие тела, но, втиснутые в чуждые нам оболочки, мы уже не помнили величия и благородства своих предков, их философии и любви к созерцанию, не знали мудрости и спокойной силы. Наша раса стремительно вырождается, и наши ученые спешно ищут пути спасения. Я всего лишь штатный резектор одного из научных центров, и я пришла забрать сердце врага!

Эфир завернулся в ледяную простыню, он был наг и одинок, как забытый в морге мертвец, но все еще пробовал бодриться:

– Опа-на! Я был нужен девчонке, как сахарная косточка, как мясной брикет!

– Мы не нарушаем никаких правил или космических законов и никогда не действуем насильно, – заверила Лилит. – И свое сердце ты должен отдать мне добровольно.

– Должен! Конечно же должен! – пробормотал Эфир. – «За удовольствие надо платить» – и это говоришь мне ты, космическая интердевочка, посланница великого Дракона, свернувшегося у корней нашей цивилизации. Когда вы впервые впились в Россию? Ага, припоминаю… По саду, саду зеленому ходила, гуляла молода княжна Марфа Всеславьевна, – прочитал Эфир. – Она с каменя да скочила на змея лютого… Обвивается лютый змей около чобота злат-сафьян, около чулочка шелкова, хоботом бьет по белу стегну, в те поры княгиня понесла… Понесла Русь Дракона во чреве своем! Да, ваше племя немало потрудились над русской историей! Ваши Чуды-юдищи не одно столетие опустошали наши равнины и угоняли человечий скот, который они презрительно называли гоями – говядиной. Прошла всего тысяча лет, и драконы, одетые в кожанки, залили русскую землю кровью! И на вашем драконьем языке бойня до сих пор зовется «чека», отсюда, должно быть, и «чикнуть» – убить незаметно? Чикаго с его гигантской скотобойней, и выродок Чикатило, и знаменитая «черезвычайка», где пускали кровь драконы Застенкер и Резник, – все это ваши проекты? О, Великий Змей, пустивший из пасти своей кровавые реки! Этот же Дракон, под другими личинами, развернул свои кольца в Дахау и Освенциме, где выкосил тех, кто плохо ему поклонялся. Вы всегда были там, где льется кровь и звенит золото! Вы… Что с тобою, моя девочка?