Женщина-сфинкс - Лана Синявская Страница 24

– Откуда ты знаешь? – изумленно воскликнула девушка.

– От верблюда. Утром я получил копию второго экземпляра из Вашингтона.

– Пакет! – воскликнула Анна вполголоса, не замечая удивленного Сашиного лица.

– В твоей копии дата на месте? – уточнила Яся.

– Да. Я же сказал. 1601 год.

Анна еще раз внимательно изучила титул, но никакого намека на год издания так и не обнаружила.

– Интересно, эти книги выпущены одновременно? – спросила она у Саши.

– Несомненно.

– В те времена шрифты отливали из мягкого материала. Он был хрупкий и быстро снашивался. Так что для каждого нового тиража приходилось отливать новый набор букв. А теперь смотрите сюда. – Саша ткнул пальцем в заголовок. – У строчной буквы «S» сколот краешек, а у буквы «R» верхняя часть явно бледнее, чем нижняя. В моем экземпляре дефекты точно такие же, причем они сохраняются по всему тексту книги.

– Но куда же подевалась дата в нашем варианте? – не успокаивалась Анна. – Может, ее нечаянно срезали, когда переплетали?

– Нет. Так было изначально, – покачал головой Саша. – Вот тут, на форзаце, есть специальная запись предыдущего владельца, который заказывал переплет.

Только сейчас они обратили внимание на несколько строк, сделанных аккуратным почерком, выцветшими от времени чернилами. Некий Джордж Дэниэл сообщал, что дата издания отсутствовала в данной книге с самого начала. Далее следовала витиеватая подпись и дата: 1838 год.

– Ну что ж, шестьсот первый так шестьсот первый, разницы никакой, – сказала Анна устало.

Тем временем Яся, бегло пролистывая сборник с самого начала, спросила удивленно:

– Интересно, что здесь мог изучать профессор Чебышев на протяжении целых десяти лет?

– Сам не пойму, – живо откликнулся Саша. – На мой взгляд, трактат Роберта Честера, который занимает добрых две трети книги, – полный отстой. Такого бреда мне прежде читать не доводилось.

– Тем более странно, что он соседствует с поэмой самого Шекспира, – кивнула Яся.

– Это еще более странно, чем вы думаете. Шекспир никогда не издавался в сборниках. И хотя «соседи» у него, за исключением этого убогого Честера, именитые: Бен Джонсон, Чапмен, Джон Марстон, – это единственный случай!

– То есть ты опус Честера уже читал? – спросила Анна с любопытством.

– Пробежал до завтрака. Жуткая тягомотина, хотя главные герои – все те же Феникс и Голубь, да и сюжет почти идентичен с шекспировским…

– Что подтверждает мою версию о том, что прототипы наших птенчиков существовали в действительности.

– Постойте, но если роман Честера так убог, а поэма Шекспира всем и давно известна, то что же тут ценного? Я имею в виду настолько, чтобы у всех, кто касается книги, начинались неприятности, – спросила Яся.

– Вы очень тактичны, если называете смерть Чебышева неприятностью, – усмехнулся Снежко.

– Дело не в названии, – отмахнулась Аня. – Яся права, должна быть причина. И она точно не в поэме великого барда. Несмотря на то, что ее дословный перевод сильно отличается от оригинального, она переиздавалась миллион раз, как на русском, так и на языке оригинала. Тут что-то другое.

– Может, в тексте романа Честера зашифровано место, где зарыт клад? – с иронией спросил Снежко. – Это хоть как-то оправдывает ее существование.

– Не говори глупости, – одернула его Анна.

– А это вовсе не глупости. Говорю тебе, роман – дрянь. Честер настолько плох, что сам о себе говорит в предисловии: «…ценную ношу доверили тащить скромному ослу». С другой стороны, в той же книге «лучшие и главнейшие поэты Англии» – это я цитирую, – а издатель Эдуард Блаунт – самый знаменитый издатель того времени.

Молчавшая до сих пор Яся прокашлялась, привлекая к себе внимание.

– Это не тот Блаунт, который в 1623 году выпустил первое фолио Шекспира? – спросила она неуверенно.

– Мадам, снимаю шляпу перед вашей эрудицией, – искренне сказал Снежко. Яся благодарно и чуть смущенно улыбнулась и приняла вид довольной собой, но скромной женщины.

– У меня идея! – объявила Аня. – Что, если все они: и Шекспир, и Голубь с женой, и Блаунт, и Честер, и остальные, были друзьями? Это все объясняет! Оплакивая смерть супругов, они не делали различий между гением и графоманом, каждый выражал свое горе, как умел.

Вопреки ожиданию, Саша не стал ее высмеивать, но и не согласился:

– Дружить они не могли.

– Но почему?

– Если верить твоему же утверждению, Шекспир не вписывается в компанию. Он недалеко ушел от простолюдина и занимал очень низкую ступеньку социальной лестницы.

– Но он был гений!

– Кто же спорит? Но даже гений, если он безроден, не мог дружить с князьями, и уж тем более – с самим королем. Извини, но это закон.

– Но откуда же тогда взялась его поэма?

– Ее могли заказать, например.

– Как-то не верится, что Шекспир мог кому-то не нравиться. По-моему, знакомство с ним – великая честь. Он уникален.

– Так было не всегда. Правда такова, что великий бард, автор гениальных произведений, на деле был мелким дельцом, ростовщиком, откупщиком налогов и все в таком роде. При жизни его почти не издавали. Умер он в своем родном городке и был похоронен безо всякой помпы. На его смерть не было ни единого отклика, хотя было принято сочинять эпитафии на смерть хоть сколько-нибудь значительных людей. Те же Феникс с Голубем тому пример.

– Ты уверен? – вытаращила глаза Анна.

– Абсолютно. Это подтверждено документально. Наши птицы же совсем другого полета. Феникс называют то «царственной», то «небесной». В те времена подобными эпитетами не разбрасывались.

– Ничего не понимаю, – призналась Анна.

– Действительно, все очень запутанно, – поддержала ее Яся. Снежко пожал плечами.

– Нурия пропала, Чебышев умер чуть ли не у меня на глазах, да еще легенды эти дурацкие! – чуть не плача перечислила Анна. – Вот ты бы как поступил на моем месте? – неожиданно обратилась она за советом к Снежко.

– Меня попрошу не впутывать, – поморщился тот. – К счастью, я не на твоем месте.