Клыки. Истории о вампирах - Терри Виндлинг Страница 23

– Ты – дикарь, Борис, и еще слишком молод. Тебе повезло жить с цивилизованными чудовищами, которые не гадят там, где едят. Казимир унесет твою маленькую любовницу туда, где ее найдут и где о ней позаботятся. А ты… будь осторожней в следующий раз.

Казимир отправился в шатер – темная голова девушки болталась за его плечом. Все расслабились. Кармен сказала:

– Я умираю с голоду, – и внезапно сложилась, будто кусок ткани.

Мгновением позже Ленка увидела летучую мышь, сорвавшуюся с вершины шатра. Поймав восходящий поток, та исчезла во тьме. И вот тогда-то Ленка к своему стыду потеряла сознание.

Она открыла глаза среди тишины и молчания, чувствуя смертельную усталость, как год назад, когда родители поместили ее в реанимацию. Что-то тяжелое давило на грудь.

Она застонала и попыталась сесть, но не смогла пошевелиться.

Прямо под подбородком мяукнула кошка.

– Да, – сказала мадам Оксана. – Я знаю. Слезай, Рима. Мы хотим, чтобы она не дергалась, а не задохнулась.

Рима. Акробатка. Ее подруга. Кошка. Вампир.

Рима спустилась по телу Ленки и плюхнулась ей на лодыжки.

– Ленка Кубатова, – сказала мадам Оксана. – Что же нам с тобой делать? Мы не хотим тебя убивать. Ты нам полезна.

Ленка поежилась:

– Пожалуйста, включите свет. Разговаривать о таком в темноте – жутко. Я чувствую, будто попала в фильм ужасов категории «Б». «Цирк вампиров». Это кажется бредом.

– Не время для шуток, – жестко сказала мадам Оксана, но лампу включила. Ленка обнаружила, что лежит в собственной постели, в офисе, а вокруг на одеяле сгрудились семь кошек. Казалось, она легко бы могла их сбросить, но, сколько не напрягалась, не могла пошевелиться. Они смотрели на нее так, как могут только кошачьи, их круглые, не мигающие глаза горели красным.

Ленка проглотила истерический смешок.

– Правда? А мне кажется, классный бы вышел фильм. Девчонка с лейкемией сбегает из дома, чтобы присоединиться к цирку вампиров, превращающихся в кошек и летучих мышей.

Самый большой кот, коричневый меховой шар, миниатюрный медведь, встряхнулся и стал Гектором, сидящим на ее кровати с грустью в глазах.

– Еще в пауков, – сказал он. – Мы можем превращаться в пауков и комаров, но неприятно быть такими мелкими.

Это было уже чересчур. Ленка засмеялась и хохотала, не в силах остановиться, пока пощечина мадам Оксаны не выбила из нее этот глупый смех, оставив на челюсти синяк.

– Не люблю истерик, – сказала инспектор манежа. – Все очень просто. Ты останешься с нами. Мы купим тебе компьютер. Ты будешь управлять делами цирка и решать проблемы с chinovnikami. А еще – делиться с нами кровью. Будет, как ты говоришь, круто.

– Нет, – ответила Ленка. – Это будет отвратительно.

Кошки превратились в циркачей. Они расселись по комнате. Освободившись, Ленка приподнялась в подушках и обвела их взглядом:

– У меня лейкемия, помните? Болезнь крови, если вы не в курсе.

Дюсан взял ее за руку. Он никогда не прикасался к ней раньше. Его кожа была холодной и восковой по сравнению с ее собственной.

– Для нас – это не яд, – сказал он. – Для нас – это источник новой силы.

– Все эти белые клетки, – добавил Борис, – придают упругость шагу вампира. Мы бы тебя и вполовину так не ценили, будь твоя кровь здоровой.

Ленка попыталась освободиться от хватки Дюсана, но с тем же успехом могла попробовать вывернуться из наручников.

– Может, и так, но у меня ремиссия, не забывайте. Я говорила вам, когда пришла.

Рима наклонилась и шлепнула ее по щеке, будто перышком провела:

– Хорошая попытка. Но у тебя нет ремиссии.

Пока Ленка изумленно взирала на вампирку, Дюсан поднял ее запястье ко рту, прокусил кожу и слизнул выступившие капли крови.

– Вкусно, – заметил он.

– Не любите истерик? – потрясенно сказала Ленка. – Тогда уходите, потому что я вот-вот разрыдаюсь, и вам придется меня убить, чтобы успокоить.

Весь следующий день офисный трейлер оставался закрытым. Внутри было тихо, занавески опущены. Кармен продавала билеты у стойки и вяло флиртовала с барменом. Место оказалось удачным, аплодисменты искренними, шепот, пролетающий по рядам во время смертельного номера, казался многообещающим. Подсчитав выручку, мадам Оксана сказала, что они смогут купить новые костюмы и, возможно, компьютер.

– Ничего хорошего, – заметила Рима, – если Ленка от шока сойдет с ума.

Мадам Оксана пожала плечами:

– Тогда компьютер не понадобится.

На следующий день Борис долго наблюдал за притихшим офисом, а потом спросил, не следует ли им выломать дверь, дабы убедиться, что смертная еще жива.

– Эта девочка не хочет умирать, – сказала мадам Оксана. – Оставьте ее в покое.

Вечером успех повторился. Местные собрались на заднем дворе в надежде поймать улыбку, перекинуться парой слов или даже зависнуть в трейлере. Кармен и Эжен пили нечто более приятное, чем крысиная кровь. В офисе было темно и тихо.

* * *

Следующей ночью, после шоу, Ленка приняла душ, надела платье Римы поверх джинсов, заплела темные волосы и отправилась в шатер, где застала Гектора, Кармен и мадам Оксану.

– Я хочу с вами поговорить.

Три пары глаз мрачно наблюдали за ней. Белки были красными, как если бы все они страдали тяжелой формой конъюнктивита. Ленка удивилась, что не замечала этого раньше.

Мадам Оксана поманила ее к себе.

– Нет, я хочу поговорить со всеми вами. Только один раз.

Инспектор манежа пожала плечами и на секунду закрыла глаза. Ленка услышала шелест крыльев. Три летучие мыши закружились на свету и сорвались вниз, превратившись у самой земли. Трехцветная кошка выскользнула из-за занавеса и стала Римой. Большой серый кот – Борис – мягко прыгнул на арену и уселся в пустой ванночке. Его морда была темной от крови.

– Все в сборе, – объявила мадам Оксана. – Говори.

Ленка облизнула губы.

– Я много думала о той ночи и приняла решение. Во-первых, меня не смущает ваш вампиризм. То есть, вы – прекрасные артисты и не убиваете людей направо и налево…

– Нарочно не убиваем, – прошептал Эжен.

– …или очень часто, иначе, кто-нибудь бы заметил. В любом случае, я вас не выдам, даже если уйду, что, можете мне поверить, я сделаю. Теперь скажите, что я ошибаюсь, и выбора у меня нет.

Она обвела вампиров взглядом, подстрекая к спору, но они смотрели на нее без тени любопытства.

– В Кливленде я сказала, что хочу присоединиться к цирку. Я все еще хочу этого. Сделайте меня полноправным членом труппы, и я останусь.