Перемены - Джим Батчер Страница 23

Не прошло и минуты, как Боб вернулся и нырнул обратно к себе в череп.

— Гарри, там в дверь колотит целая шарага типов, как в форме, так и в штатском.

— Знаю.

— С чего это? — спросил он. — Что случилось?

— Неприятности, — коротко ответил я. — Слушай, что у нас здесь противозаконного?

— Я что, похож на юриста? У меня тут и справочников под рукой нет.

Сверху донесся тяжелый удар. Кто бы там ни пожаловал ко мне, они решили выбить дверь. Что ж, флаг вам в руки, ребята. Мою дверь уже вышибали. С тех пор я поставил себе стальную дверь, выбить которую можно разве что направленным взрывом.

— Где у нас антипризрачный порошок? — спросил я.

— Одна полка вверх, две направо, жестяная коробка из-под сигар в картонном ящике, — с готовностью подсказал Боб.

— Спасибо. А тот кусок носорожьего рога?

— Под полкой слева от тебя, в пластиковом контейнере.

Так мы и продолжали: Боб диктовал, я набивал сумку. Покончив с этим, я сорвал со стены карту Паранета и сунул ее туда же поверх барахла. За ней последовал список членов Паранета с адресами и телефонами. Меньше всего мне хотелось, чтобы ФБР посчитало меня членом разветвленной террористической сети.

Последним я сунул в сумку череп с Бобом и застегнул ее, оставив небольшое отверстие, чтобы он мог смотреть. Затем снял со стены два Меча (по меньшей мере один из них засветился в делах об убийствах в Чикаго и окрестностях), пристегнул их специальными ремешками на бок сумки и на всякий случай примотал еще и скотчем. Я закинул сумку на плечо и крякнул. Черт, тяжеленная вышла бандура.

Наверху не смолкали удары и лязг. Потом послышался резкий хруст. Я поморщился. Может, дверь с рамой у меня и бронированные, но крепятся они к старой деревянной стене, возведенной едва ли не в позапрошлом веке. Похоже, стена-то и начала подаваться.

— Говорил же тебе, — пробубнил Боб из сумки. — Давно пора было разведать, в какую часть Небывальщины можно попасть отсюда.

— А я тебе говорил уже, — парировал я, — что меньше всего мне хочется ослаблять барьер между моим домом и чертовой Небывальщиной, привлекая внимание всяких разных голодных бяк и бук, которые могут бродить по ту сторону.

— Вот и зря говорил, — настаивал Боб. — И я тебе так и говорил.

Наверху послышался оглушительный грохот, чей-то голос выкрикнул: «ФБР!», — одновременно с другим, кричавшим: «Полиция!»

Мгновение спустя кто-то испуганно выругался, и тут же грянул выстрел.

— Что это было? — пронзительно взвизгнул кто-то.

— Кошка, — отозвался полный презрения голос агента Тилли. — Ты стрелял по гребаной кошке. И промазал.

Мистер. Сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди. Я совершенно о нем забыл. Правда, похоже, верный своей натуре, Мистер сам о себе позаботился и сбежал.

Несколько человек сверху разом захихикали.

— И ничего смешного, — огрызнулся второй голос. Ну да, разумеется, Рудольф. — Этот тип опасен.

— Чисто! — доложил голос из соседней комнаты — то есть моей спальни с ванной, поскольку других комнат у меня нет. — Здесь ничего.

— Черт, — выругался Рудольф. — Он где-то здесь. Ваши люди точно видели его в окно?

— Они видели в окно какое-то движение минут пять назад. Никто не говорил, что это он. — Агент Тилли немного помолчал. — А, ну да. Может, он там, в подвале… ведь это люк в подвал, верно?

— Вы расставили людей у окон? — спросил Рудольф.

— Да, — устало выдохнул Тилли и повысил голос, словно обращаясь к кому-то, стоявшему в дальнем углу гостиной. — Дом оцеплен. Ему некуда деться. Будем надеяться, он сам выйдет и сдастся без лишнего шума. Мы проследим, чтобы при этом соблюдались его законные права и все такое, и если он будет нам помогать, его очень быстро отпустят.

Я помедлил. У меня еще оставался выбор.

Я все еще мог поступить так, как предлагал Тилли. В долгосрочной перспективе это могло бы оказаться самым удачным для меня решением. Меня бы допросили, и любой маломальский разумный человек (к Рудольфу это не относится) очистил бы меня от подозрений. Я даже мог бы натравить их на графиню и ее чикагский бизнес — пусть попортят ей жизнь немного. А потом я вернулся бы к прежнему статус-кво: осторожному сотрудничеству с властями. Все так — только это заняло бы сколько-то драгоценного времени. По меньшей мере пару дней.

А такого запаса у меня не было.

Агент Тилли показался мне более или менее разумным человеком. Но если бы я вышел сейчас к нему, заявляя о своей невиновности, а потом почти сразу же исчез, мне можно было бы пришить как минимум сопротивление при аресте. Сложись даже все обстоятельства в мою пользу, несколько дней в кутузке обеспечены, а этого мне хотелось меньше всего. Ну, и еще: помочь Мэгги агент Тилли не мог бы ничем.

И еще, надо признаться, я здорово разозлился. В конце концов, это, черт подери, мой дом. И я не люблю, когда в него вламываются за просто так, по наущению гниды вроде Рудольфа. Во мне и без того накопилось достаточно ненависти, но эти чужие голоса в моей гостиной разом добавили к этой злости еще одну, изрядную порцию. Как-то я засомневался, что смогу сохранять вежливость достаточно долго.

Поэтому, вместо того чтобы задержаться для беседы, я повернулся и шагнул в мой магический круг.

— Aparturum, — прошептал я, махнул посохом слева направо, и края реальности разошлись, закрутившись как старый пергамент. Из открывшейся пустоты лился неяркий зеленый свет, очертивший прямоугольник высотой в семь футов и шириной чуть больше трех — дверь из моей квартиры в Небывальщину. Правда, о том, что ждет меня за этой дверью, я не имел ни малейшего представления.

Лязгнули засовы люка на потолке. Я услышал, как кто-то требует принести пилу. Люк сидел в проеме неплотно: они запросто смогут просунуть в щель полотно и в считанные секунды перепилить задвижки.

Я накачал побольше энергии в браслет-оберег и выстроил вокруг себя защитный барьер. Сердце колотилось как безумное. Шагнув в разделяющую два мира дверь, я с большой долей вероятности мог оказаться на дне озера расплавленной лавы или на краю бездонного водопада. И узнать я это мог, только сделав шаг.

— Говорил же я тебе, — нудил Боб.

Над головой взвыл и тут же захлебнулся электромотор. Послышались удивленные голоса. Потом в щель просунулось узкое полотно, и кто-то принялся пилить задвижки вручную.

Я сделал шаг и оказался в Небывальщине.

Я напрягся в ожидании чего угодно. Леденящего холода. Испепеляющего жара. Сокрушающего давления водной толщи — даже полного вакуума. Окружавший меня барьер не пропускал воздуха, что по идее должно было сохранить мне жизнь — по крайней мере на несколько мгновений.

Во всеоружии, прикрывшись силовым щитом, изготовив к огню свой жезл, я шагнул в Небывальщину, и окружавший меня шар защитной энергии приземлился на…