Сначала было весело - Александр Варго Страница 21

Ладная фигурка в легком сарафане, длинные ноги, приятное лицо и густые каштановые локоны – это несомненные плюсы внешности, а маленькая грудь и босоножки сорок четвертого размера – скорее минусы.

Сигналят повторно. Протяжно, требовательно.

Нетерпеливые какие! А соседи потом высказывать будут, укорять.

Забросив рюкзак на плечо, сую под мышку дамскую сумочку и выскакиваю из квартиры.

Дверь, подхваченная неожиданно сильным порывом сквозняка, с грохотом захлопывается. Звенит разлетевшееся на мелкие осколки стекло.

– На удачу, – саркастически кривя губы, сообщаю я отражению в глянцевой поверхности соседской двери.

Сердце понемногу возвращается к мерному ритму.

Цветочная ваза или зеркало?

Надеюсь, что первое. Подводить глаза и красить губы приходится ежедневно, по крайней мере в будние дни, чего не скажешь о подаренных букетах. Они весьма редкие гости в моей обители. У Феди ухаживание как-то с цветами не ассоциируется, бутылка вина и коробка неизменной «Вишни в шоколаде» – его джентльменский набор. К тому же разбитое зеркало – дурная примета. Поездка, как говорится, не задалась с самого начала.

В глазке соседской двери вспыхивает и тотчас гаснет свет.

На шум, словно муха на мед, выползла.

Любопытство, конечно, не порок, но порой раздражает.

– Здрасте.

Мое отражение, скользнув по открывающейся двери, тонет в солнечном блике.

– Ой! – беззубо улыбается соседка, выглядывая в узкую щель. Цепочку в целях безопасности не сняла, с ее характером это не лишнее.

Сморщенное, как печеное яблоко, лицо, окруженное белым ореолом пухового платка, создает странную иллюзию инородности. В детстве я именно так представляла себе инопланетян, маскирующихся под людей. Повзрослела, а подозрения полностью не развеялись.

– А это ты, Наштя…

– А это я! – Моя улыбка должна была означать искреннюю радость от осознания данного факта. Но вышло, судя по реакции соседки, нечто другое.

Дверь поспешно захлопывается.

Словно поданный в ствол патрон, щелкает язычок замка, входя в паз.

Готова поспорить, что соседка сейчас прилипнет к глазку.

Мое отражение растерянно моргает.

– И вам до свиданья, Зинаида Петровна.

– Повыраштали деточки – ни штыда ни шовести, – доносится из-за двери старческое брюзжание. А на первый взгляд – милейшая старушка, божий одуванчик. – Позаголяли титьки, жопа из-под юбки торчит – и думают, так и надо. Дверями хлопают, шпать не дают, хамят…

Совершеннейшая клевета. Сарафан едва оголяет ключицы, а ноги до самых колен закрывает. Куда уж скромнее при сорокаградусной-то жаре?

Не дожидаясь окончания монолога, который может звучать вечно, сбегаю по лестнице и выскакиваю во двор.

– Ух! – Словно в духовку запрыгнула. Раскаленный асфальт и кирпич пышут жаром. Тело молниеносно покрывается потом, который столь же стремительно испаряется, оставляя налет соли на коже. Что будет к обеду, представить страшно.

Предположительно белая под слоем грязи «Нива», взгромоздившись одним колесом на бордюр, режет глаза блеском протянувшейся по всей длине кузова царапины. Заднее стекло покрыто сетью трещин, дыра заклеена техническим скотчем. Вместо бокового зеркала – погнутый держатель с куском обода. Колеса без колпаков, «лысые». На капоте – облупившаяся наклейка, на остатках которой с трудом угадывается образ девицы однозначно легкого поведения, о чем недвусмысленно говорят хорошо сохранившиеся трусики, нескромно выглядывающие из-под юбки.

«Карета подана! – мысленно восклицаю я с иронией и некоторым сомнением. – А она заведется?»

– Наконец-то! – подает голос Нинка и прицельно отправляет окурок в песочницу.

Сиротливо зеленеющий среди безжизненно-серого нагромождения грязи и мусора одуванчик укоризненно качает желтой головой, стряхивая пепел. Или это порыв ветра его качнул?

– Трудно было в урну выбросить? – укоряю я.

– И где?

В ответ лишь вздыхаю – действительно, такой «культурный минимум» в моем дворе отсутствует. В соседских, впрочем, тоже. В лучшем случае – картонный коробок у входа в магазинчик, втиснутый в полуподвальное помещение.

Нинка – подруга детства с фигурой фотомодели из журналов для взрослых мальчиков и лицом… скажем так, Буцефала в юные годы. Подруга все же. Но ради истины стоит заметить, что нижняя челюсть – самая выдающаяся часть ее лица. И при этом у Нинки отбоя нет от парней. На пикник собралась с очередным поклонником. Боксером, кажется… или каратистом. А вот глаза у нее красивые, изумрудные, только блудливые.

– Что так долго? – вместо приветствия бросает растянувшийся на капоте автомобиля коротышка. Широкоплечий, поджарый, кривоногий. На выскобленном до синевы черепе вытатуирован орел, удерживающий в когтях змею. Массивная челюсть, выдающаяся вперед, приплюснутый нос и колкий взгляд маленьких глаз. Новый приятель Нинки не волнуется насчет соблюдения этикета – ожидать, когда нас представят друг другу, он не намерен. Да и мне подобные типажи в друзьях не нужны.

– Не прошло и полгода, – поддакивает Федя, расплываясь в широкой улыбке. На нем белоснежная майка с эмблемой оператора сотовой связи, в конторе которой он работает руководителем какой-то группы. Как это он сегодня не надел бейсболку с таким же логотипом? Или в рюкзаке лежит?

– Привет. – Я улыбаюсь несколько натянуто. К сожалению, ехать придется на заднем сиденье с Федором. А значит – на протяжении всего пути бороться с липкими ладонями, которые так и норовят оказаться за лифом сарафана или в трусиках. В этом он напоминает свою любимую сотовую связь – она так же бесцеремонно лезет во все сферы нашей жизни. Не зря Нинка называет Федю «Связистом». Он обижается, поправляя, что руководит целой группой с совершенно невразумительной аббревиатурой. Но суть-то от этого не меняется, верно?

«И зачем согласилась на эту поездку?» – в который раз вздыхаю я. Впрочем, признаюсь ради справедливости, перспектива провести выходные, изнывая от жары и тупо таращась в телевизор, не многим привлекательнее. И если бы не компания Феди… поездка была бы в радость.

Забросив рюкзак в багажник, ныряю в салон. Здесь еще жарче. Кондиционер в автомобиле не предусмотрен. Раскаленный кожзаменитель противно липнет к голым ногам. Федя пытается последовать его примеру. Решительно пресекаю попытку страстных объятий и горячего приветственного поцелуя.

Опустив сиденье, занимает место подруга. Последним садится за руль коротышка. Неожиданно резко бьет кулаком по крыше, багажник автоматически захлопывается.

– Чудеса отечественного автопрома.

– Не отечественного, – начинаю я.

– Не нуди, – в тон мне пресекает борьбу за достоверность информации подруга.