Мег. Первобытные воды - Стив Алтен Страница 20

– Живи и дай жить другим – вот мое кредо. – Коффи качает головой и смотрит на Ферджи. – Более того, если бы я мог выбирать, как лучше уйти из жизни, то скорее согласился бы пойти на корм таким божественным созданиям, как большие белые акулы, чем бездарно разбиться, упав с высоты четырнадцати тысяч футов.

Ферджи затыкает Коффи рот кулаком, и вот уже они оба катаются по земле, осыпая друг друга ударами. Адам и парочка Сорвиголов бросаются разнимать здоровяка-американца и молодого австралийца.

Коффи улыбается разбитыми в кровь губами:

– В чем дело, человек-птица? Совсем шуток не понимаешь?

Ферджи словно проснувшийся вулкан:

– Накось выкуси, чертов тупица! Мы с тобой еще не закончили. Вот выйдем в море, там и поговорим!

– Отлично! Меня это вполне устраивает. – Коффи выплевывает окровавленный передний зуб и швыряет его в Ферджи. – Держи. Продашь на ярмарке зубов.

Ферджи отталкивает Адама, вцепившегося в его предплечье, и, яростно взметая песок, скрывается в тени.

Дани выжидает немного, а затем идет вслед за Ферджи. Догоняет его у края воды:

– Эй… – (Ферджи демонстративно молчит.) – Ты в порядке?

– Этот парень – кретин. Чистоплюй поганый. Думает, его моча не воняет только потому, что он стал победителем в прошлом сезоне «Сорвиголов».

– Он определенно знает твои слабые места.

– Он так развлекается, а я, как последний дурак, купился. И не в первый раз. – Ферджи бросает в набежавшую волну раковину.

– А кто такая Ди?

Ферджи отводит глаза:

– Она была моей невестой. Погибла во время прошлогоднего шоу.

– Мне очень жаль. – Дани делает приличествующую случаю паузу. – Ферджи…

– Ты хочешь знать, почему я это делаю? Почему рискую своей задницей?

– Сегодня днем ты едва не погиб. Но, похоже, тебя это нисколечко не колышет. У тебя что, суицидальные наклонности?

– Тебе все равно не понять.

– А ты попробуй.

Ферджи поворачивается лицом к Дани:

– Послушай, со стороны может показаться, что я разыгрываю смертельный сценарий, но это связано не с желанием умереть, а с желанием жить.

– Ты прав. Я действительно ничего не поняла.

– Дани, мы все рано или поздно умрем, но мало кто из нас действительно жил по-настоящему. Большинство людей впустую растрачивает жизнь, трудясь с девяти до пяти на дурацкой работе, которую они ненавидят, переживая о дурацких сроках, в то время как алчное руководство ворует деньги из их пенсионных фондов. Мой отец работал в медицинском учреждении. Туда отправляли гнить заживо неизлечимо больных, пока их дети бодались за наследство. Во время летних каникул я обычно помогал отцу: выносил горшки, массировал дряхлые тела, в которых уже много лет не циркулировала кровь. Такое и в страшном сне не приснится. Пережившие клиническую смерть старики, дышащие через трубку, сидящие на морфии. Однако близкие настаивают на том, чтобы в этих живых мертвецах поддерживалась жизнь. Я видел такие вещи, ужасные вещи, которые лучше бы вообще не видеть. Распадающаяся плоть. Обтянутые кожей позвоночники. У одного старика в горле даже завелись личинки. Если муха случайно залетит в дыхательную трубку…

– Прекрати. Меня сейчас стошнит.

– Меня от этого тоже тошнит. Но это наша жизнь, ее уродливая сторона, о которой не принято говорить. И я понял, что с меня довольно. Бросил школу, уехал из дому, чтобы вдохнуть воздух свободы.

– Ну а то, что ты едва не погиб, тебе сильно помогло?

– Тебе, конечно, этого не понять, но, когда парашют не раскрылся, где-то в глубине души я был даже рад. Ведь когда ты оказываешься… между жизнью и смертью, все зависит исключительно от тебя. Никакого страха… На это не было времени. В такие моменты ты сосредоточиваешься исключительно на выживании. Адреналин буквально зашкаливает, время останавливается. Когда запасной парашют открывается и ты понимаешь, что будешь жить, твое тело вырабатывает столько энергии, что, кажется, еще немного – и ты взорвешься. Эта энергия до сих пор во мне бурлит. Всю ночь держит на ногах. Дани, для меня жизнь – это риск, хождение по краю пропасти. В каком-то смысле я похож на большую белую акулу – ту, что сожрала Кристофера. Стоит хоть раз попробовать вкус приключений, и тебе уже не остановиться. Диана умерла, но она прожила хорошую жизнь. Жила так, как хотела, отбросив все наносное. Я скучаю по ней, но отчасти даже рад за нее.

Даниэлла прислоняется к плечу Ферджи:

– По сравнению с твоей моя жизнь – тоска зеленая. А мой отец, он такой правильный, иногда мне кажется, что ему вот-вот башню снесет. Он сводит меня с ума своими дурацкими принципами, а моя мать… ее пугают любые изменения. Единственное, что ее заботит, – это безопасность семьи. Она боится собственной тени… Неудивительно, что она ходит к психологу. Мой брат вечно сидит, уткнувшись носом в книгу, он помешался на научной фантастике, а мои так называемые подруги – их интересуют лишь парни. Меня во всем ограничивают, родители уже распланировали следующие пять лет моей жизни. А меня все это достало.

– Тогда попытайся что-то изменить. Дани, это твоя жизнь, возьми ее в свои руки.

– Если бы я могла… Мне хотелось бы поехать с тобой, жить так, как живешь ты… Послать их всех куда подальше.

– Так сделай это.

– Не могу… Я не могу делать то, что делаешь ты. Потому что я жуткая трусиха.

– Никто и не требует от тебя, чтобы ты прыгала с парашютом, просто дай себе волю. Ведь ты бессмертна, пока не умрешь.

Дани лезет в карман, достает косячок:

– Хочешь заторчать?

– Я не употребляю наркоту. Торчать от наркоты как-то неестественно, и потом становится очень хреново. Я торчу от адреналина. Торчу от новых впечатлений, от возможности попробовать себя в чем-то еще. – Забрав у Дани косяк, Ферджи швыряет его в море.

– Эй!..

Она собирается протестовать, но Ферджи закрывает ей рот поцелуем. В его объятиях она тает, как мороженое, и мысль о сопротивлении сразу исчезает. Он опрокидывает Дани на мокрый песок и стягивает с нее одежду, его прикосновения пронзают будто электрическим током, рождая сладкую истому внизу живота.

– Вперед, Дани Тейлор. Пора начинать жить!

Супруги возвращаются в свой номер после полуночи. Джонас вставляет электронную карточку в щель и чертыхается, когда дверь не хочет открываться.

– Ты вставляешь не той стороной. Дай мне.

– Благодарю. Сам справлюсь. – Он переворачивает карточку. И снова не срабатывает.

Терри забирает у него карточку и открывает дверь:

– Ох уж эти мужчины! Ни на что не способны.

– Я тебе это припомню, когда в следующий раз будешь умолять, чтобы я встал с дивана и убил паука. – Скинув туфли, Джонас падает на кровать.