Дом призрачных лиц - Хелен Грей Вестон Страница 2

Закончилась война, и теперь мы ехали в его родовое поместье неподалеку от Нового Орлеана. Увы, ненависть к врагам перебороть непросто – раны, оставленные войной, не скоро заживают, но времени свойственно стирать из памяти самые страшные картины, и мы верили, что нашему счастью в будущем уже ничто не может угрожать. Я улыбнулась, вспоминая нашу свадьбу, – это было нечто невиданное. Тео – в сером мундире, рука об руку со мной – шествовал между двумя рядами офицеров в голубой форме, державших над нашими головами обнаженные шпаги, образовывавшие некое подобие арки. Трудно было вообразить более романтичную церемонию. Все это великолепие придумал главный хирург госпиталя, который к тому же выступал в роли посаженого отца; все это тронуло меня до глубины души – ведь с раннего детства, с тех пор, как мои родители погибли при кораблекрушении, я осталась одна в целом свете…

От приятных воспоминаний я вернулась к дню сегодняшнему. Меня очень волновало, как примет нас семья Тео. Ведь его отец погиб в одном из первых сражений с янки, а последствия войны унесли жизни трех его братьев.

Дома Тео ждали две сестры и дед, который, как я знала со слов мужа, в годы войны взял управление плантацией в свои руки. Работникам не раз пришлось испытать на себе его крутой нрав. Как ни жестока была минувшая война, не многим семьям она принесла столько горя, как семье Тео. И ничего удивительного, думала я, что в своей ненависти к недавним врагам они и для меня не сделают исключения. Предстояло пережить немало горьких минут, прежде чем меня освободят от груза чужих грехов, но я была к этому готова.

Более чем вероятно, что именно мысли о моей предстоящей встрече с родными не давали Тео сомкнуть глаз всю ночь. Как бы то ни было, я тешила себя надеждой: когда они убедятся, что Тео женился на доброй и порядочной молодой леди, это разрушит преграду, возведенную между нами войной, и я стану полноправным членом их семьи.

Легкое покачивание «Королевы реки», скользящей по волнам Миссисипи, постепенно убаюкало меня; уже сквозь дрему я услышала, как вернулся Тео, и заснула подле него спокойным сном…

Когда наступило солнечное утро, пароход как раз причаливал к пристани Нэтчез. Позавтракав, мы вышли на палубу и стали наблюдать за погрузкой. Это был сущий бедлам: на борт спешно принимали громоздкие грузы, а пассажиры в это время, отчаянно лавируя между огромными бочками и тюками, пытались пробраться к трапу; навстречу им двигались грузчики с ношей, подгоняемые хриплыми командами.

Мои симпатии были на стороне пассажиров, и я с волнением наблюдала, как иная из женщин, балансируя с ридикюлем в одной руке и шляпной картонкой в другой, каким-то чудом не срывалась в воду. Тут же на палубе небольшой оркестрик играл дикси; музыканты пританцовывали в такт мелодии и со смехом ловили монеты, которые им бросали.

Мое внимание внезапно привлек джентльмен, поспешивший на выручку весьма полной леди с ребенком на руках. Женщина оступилась на сходнях, и, если бы не вовремя подоспевшая помощь, она и мальчик через секунду оказались бы в грязной, маслянистой воде, плещущейся о причал.

– Тео, ты видел? – воскликнула я взволнованно, сжимая его руку.

Но Тео смотрел совсем в другую сторону. Я живо описала ему драму, едва не развернувшуюся на моих глазах, даже указала зонтиком на ее участников, поднимавшихся на палубу; мужчина учтиво приподнял шляпу, женщина пробормотала слова благодарности, и оба разошлись в разные стороны.

– Как он галантен, – заметила я, не скрывая восхищения его поступком.

Вдруг я почувствовала, как пальцы Тео нервно сжали мою ладонь. Только что он наблюдал происходящее с живейшим интересом, но внезапно его лицо сделалось напряженно-серьезным.

– Давай вернемся в каюту, – сухо бросил он.

– Но, Тео, ты обещал сводить меня в город, – запротестовала я.

– Ты видела, что чуть было не случилось с этой женщиной, – сказал он раздраженно. – Неужели тебе не терпится сорваться в воду?

– Это меня нисколько не пугает, – с достоинством ответила я и вновь, еще настойчивее, потянула его за руку: – Ну, пожалуйста, Тео! Ведь для меня здесь все так ново. Доставь мне удовольствие – позволь посмотреть город!

– Как-нибудь в другой раз. Сейчас мне хотелось бы вернуться в каюту. Этот шум и столпотворение меня ужасно утомили.

– Тогда конечно, любимый. Извини, я так невнимательна к тебе. Ведь врачи просили следить меня за тем, чтобы ты не переутомлялся.

– Не в этом дело, – нетерпеливо передернул он плечами. – Я вовсе не хочу, чтобы ты присматривала за мной, как за малым ребенком. Просто мне надоели гам и суматоха.

– И мне тоже, – кивнула я, покривив душой. В этом бесконечном бурлящем движении чувствовалось нечто завораживающее, мне очень редко доводилось наблюдать подобное. Но, к моему сожалению, пришлось вернуться в каюту. Я взбила подушки и, невзирая на протесты Тео, заставила его лечь отдыхать.

– А я пока напишу письмо, – сказала я ему.

Я решила написать своей подруге по госпиталю Патриции Бернес и рассказать ей об увлекательном путешествии вниз по реке. Мне так хотелось поделиться с ней своим безмерным счастьем, о котором я не так давно и мечтать не смела.

Время от времени я останавливалась, чтобы собраться с мыслями, и тогда мой взгляд неудержимо влекло к Тео. Он лежал, закрыв лицо рукой, так что невозможно было определить, уснул он или о чем-то глубоко задумался. Скорее первое – ведь его все еще мучили тяжелые, трудно заживающие раны. Счастье, что от природы он был наделен столь крепким здоровьем, иначе вряд ли ему удалось бы выжить.

Я закончила письмо, вложила его в конверт и скрепила печатью с инициалами Тео. Какое-то время я пыталась просто спокойно посидеть, но это было нелегко – сквозь открытую дверь с палубы доносились голоса и звуки, и мне захотелось выйти хотя бы на несколько минут и посмотреть, что же там происходит. Прежде чем я успела усомниться в правильности того, что делаю, я на цыпочках подошла к двери, ведущей в коридор, и осторожно открыла ее. Посмотрев на Тео и убедившись, что он крепко спит, я вышла и тихонько прикрыла за собой дверь.

Я поднялась на палубу и стала искать место, откуда удобнее всего было наблюдать суету снующих вокруг пассажиров, матросов и грузчиков, никому не мешая и при этом не подвергаясь опасности быть растоптанной. Но меня ждало разочарование: послышался звук китайского гонга – стюард предупреждал, что мы скоро отчаливаем. Что ж, тем лучше, подумала я. Иначе я уступила бы властному голосу любопытства и обошла всю палубу, а этого Тео, наверное, не одобрил бы. Я не могла понять, что двигало мною всего минуту назад, – то ли я устала от долгого вынужденного бездействия на борту, то ли меня уязвило, что Тео не сдержал своего обещания сойти со мной на берег…

Меж тем уже поднимали сходни. Я разочарованно вздохнула. Джентльмен, стоявший неподалеку, понимающе заметил:

– Да, когда пароход отчаливает, мне тоже всегда бывает жаль. Эта веселая суета – удивительное все-таки зрелище!