Кукольник - Дин Кунц Страница 2

- Да, - ответил Гедельхауссер. Ему больше не хотелось разговаривать. Сейчас даже его неизменная улыбка выглядела горькой.

- Подумать только, - произнес Себастьян.

- Что подумать?

- Звезды. Надо же.., со звезды? Они продолжали ехать.

- Надо же, - снова повторил Себастьян спустя некоторое время. - Звезды?

В Городе Весеннего Солнца было много деревьев, особенно на улицах, примыкавших к культурному центру. В полумраке раннего осеннего утра деревья шелестели, словно шептались, роняя редкие листья на головы идиота и кукольника.

В низком небе слышались отдаленные раскаты грома, а тучи, казалось, цеплялись за крыши наиболее высоких зданий. В воздухе чувствовалась прохлада, заставившая Пертоса укрыться внутри кузова грузовика и, сунув руки глубоко в карманы, переминаться с ноги на ногу, чтобы хоть немного согреться.

Себастьян трудился, разгружая грузовик и перетаскивая содержимое кузова в помещение театра, предназначенное для гастролеров. Он уже перенес внутрь все пожитки, оставался только Горн, секции которого идиот переносил с особой осторожностью, хотя знал, что они небьющиеся.

Дожидаясь, пока идиот вернется, Пертос услышал звук шагов по камням площадки, к которой примыкали все сооружения культурного комплекса. Он вылез из кузова и увидел их - троих мужчин среднего возраста, худощавых, симпатичных, правда одетых довольно просто для Земли, где носили все виды импортных внеземных нарядов.

Они остановились футах в десяти от него.

- Пертос Гедельхауссер? - спросил самый высокий. Пертос кивнул.

- Кукольник, - уточнил высокий. Это не был вопрос, и Пертос не стал ничего отвечать.

- Меня зовут Тримкин. Я президент городского отделения Лиги Преемственности Поколений. Полагаю, вы слышали о нас.

- Раз или два, - отозвался Пертос.

Тримкин улыбнулся - обходительный, владеющий собой мужчина. С той минуты, как он заговорил, его спутники как-то отошли на второй план.

- Значит, вы понимаете, почему я здесь.

- Нет. Вы любите произносить речи. А я никогда их не слушаю. Сколько себя помню, риторика всегда меня утомляла.

Тримкин весь напрягся, словно внезапно сжатая пружина, однако его лицо оставалось бесстрастным, а манеры вежливыми.

- Я буду краток. Наша организация невелика, но она постоянно увеличивается. Мы ставим своей целью искоренение всех видов искусств внеземного происхождения и возрождение культуры, присущей Земле. Со времен Эмиграции наше культурное наследие заметно обеднело. За последние двести лет земная живопись выродилась в подражание художникам из других миров. Музыка превратилась в перепевы мелодий, завезенных с Пино, Бледена и Трилайта. Вся наша культура - это имитация, и мы год от года деградируем. Молодые люди творческого склада так или иначе находят возможности, чтобы эмигрировать. И до тех пор, пока культура Земли не возродится, они не вернутся, а те, кто идет им на смену, будут и дальше покидать нас, как только повзрослеют и накопят денег.

- Прошу прощения, - перебил Пертос. - Но я что-то не пойму, к чему вы клоните. Щеки Тримкина покраснели.

- Постараюсь говорить конкретнее. Вы не должны выступать здесь. Соберите свои вещи и уезжайте. Пертос в раздражении покачал головой:

- Мне надо есть, к тому же я хочу выбраться с Земли. И то и другое требует денег.

- Мы можем заплатить.

- Сколько?

- Тысячу посталей.

- За неделю я заработаю здесь в десять раз больше, и этого все равно будет мало.

- Значит, десять тысяч, - сказал Тримкин. Пертос мрачно усмехнулся:

- Не знаю, можно ли меня купить, но надуть не удастся, это уж точно!

Тримкин пожал плечами. Его аристократические повадки внезапно вызвали у Пертоса прилив злости.

- Если вы так хотите, чтобы я убрался с Земли, почему бы вам не освободить меня от выездной пошлины?

- У нас пока не много своих людей на высших должностях. Да и в наших рядах нет единства по этому вопросу. Но когда-нибудь мы сможем сделать то, о чем вы просите.

- Отлично, - произнес Пертос, - а до тех пор прошу не беспокоить меня своими речами.

- Может, вас убедит нечто большее, чем речи, - сказал Тримкин.

- Не советую делать глупости, - предупредил Пертос. Он вынул из кармана пальто блестящий пистолет. Оружие было явно сделано не на Земле, и никто из мужчин не захотел проверить, как оно работает.

Тримкин и его товарищи посмотрели на Себастьяна, который только что вышел из здания театра.

- Если хотите забрать Себастьяна, попробуйте, - сказал Пертос. - Он не слишком образован, но у него взамен этого есть другие достоинства. Двигается он медленно, зато рука тяжелая. А что до моего имущества, я имею в виду Горн, который вы, конечно, приметили, то он защищен ольмезианской амебой, закодированной на нас с Себастьяном. Так что для всех остальных попытка украсть или испортить оборудование будет иметь весьма печальные последствия.

Еще полминуты они продолжали смотреть друг на друга.

Низкие тучи пронзила голубая молния, и первые крупные капли дождя упали на землю.

- Мы посетим пару представлений, - сказал Тримкин. Он кивнул Пертосу и Себастьяну и пошел прочь. Его спутники последовали за ним, словно послушные марионетки.

- Неприятности? - спросил Себастьян.

- Не больше, чем обычно. Пошли. Надо забраться под крышу, пока гроза не разыгралась.

Они взбежали по ступеням бокового входа в Голубой Гранд-Театр и, миновав шестиугольные двери пурпурного цвета, оказались в здании, которое должно было стать их пристанищем на ближайшую неделю.

Себастьян не мог заснуть. И вовсе не из-за того, что испугался Лиги - он и думать о ней забыл. Просто у него было ощущение, что сегодня он что-то недоделал, как будто не поел, хотя это было не так.

Он вышел из своей комнаты и побрел в противоположную сторону от каморки Пертоса. Миновав пустые актерские уборные, Себастьян направился в подвал, где хранились старые костюмы в ожидании пышных представлений, которые будут даны, когда дети Земли вернутся с других планет. Многие из нарядов уже пришли в негодность. Идиот пересек подмостки и добрался до того места, где стояли прожектора, освещавшие сцену. Оттуда Себастьян оглядел полутемный зал с пустыми креслами.

Ему захотелось, чтобы там сидели люди. Может быть, от этого ему стало бы легче. Себастьян спустился вниз, уселся в первом ряду и постарался представить себе, что смотрит представление при полном зрительном зале. Он улыбнулся воображаемым зрителям. Никто не ответил на его улыбку.

В заднем конце зала Себастьян обнаружил лестницу, ведущую в ложу осветителя. Он поднялся вверх, перепрыгивая через ступеньку.