Пираты-призраки - Уильям Хоуп Ходжсон Страница 19

– Не заводись, приятель. К утру все как рукой снимет. И не обижайся.

– В его голосе звучало сочувствие.

– Черт! – только и сказал я, спускаясь с бака. Похоже, что старина Джаскетт подумал, будто у меня началось размягчение мозгов. – Как же, снимет, жди! – ворчал я себе под нос. – Интересно, кто может заснуть после такого.

Чувствуешь себя отвратительно, когда никто вокруг не понимает тебя. А мне просто необходимо было поговорить с кем-то. И тут я вспомнил о Тамми. Уж кто-кто, а он сможет понять меня, и мне, может быть, станет легче.

Поэтому вместо кубрика я направился на корму, в каюту практикантов. Подойдя к юту, я поднял глаза и увидел темную фигуру второго помощника, который стоял надо мной, облокотившись на поручни.

– Кто там? – спросил он.

– Это Джессоп, сэр, – ответил я.

– Что тебе здесь понадобилось? – осведомился он.

– Я хочу поговорить с Тамми, сэр, – сказал я.

– Иди-ка лучше в кубрик и поспи, – сказал он не без некоторого участия. – От этого будет куда больше пользы, чем от пустых разговоров. У тебя слишком разыгралось воображение в последнее время!

– Вы ошибаетесь, сэр! Со мной все в порядке. Мне...

– Прекратить! – резко оборвал он меня. – Иди и ложись спать.

Я выругался про себя и отправился на нос. Меня начало бесить, что со мной обращаются, как с ненормальным.

“Черт возьми! – думал я. – Интересно, что будет с этими идиотами, когда они узнают то, что знаю я.”

Я спустился в кубрик через дверь с левого борта, добрался до своего Сундучка и сел на него. Я чувствовал себя усталым, злым и несчастным. Квойн и Пламмер играли в карты. Стаббинс лежал на своей койке, наблюдая за игрой, и курил трубку. Когда я вошел, он поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.

– Что там приключилось? – спросил он.

Мы обменялись взглядами. Квойн и Пламмер оторвались от игры. Я чувствовал, что мне надо выговориться, иначе у меня лопнут мозги, и я выложил им всю историю, с трудом подбирая нужные слова. Я уже понял, что объяснять что-либо совершенно бесполезно, и поэтому просто пересказал им голые факты, избегая каких-либо комментариев, насколько это было возможно.

– Три раза, говоришь? – переспросил Стаббинс, когда я закончил рассказ.

– Да, – подтвердил я.

– И Старик снял тебя со штурвала сегодня утром, потому что ты увидел тот корабль, а он нет, – добавил Пламмер, точно размышляя вслух.

– Да, – снова сказал я.

Мне показалось, что он как-то странно переглянулся с Квойном.

– Наверно, помощник решил, что у тебя мозги слегка сдвинулись, – заметил он, немного помолчав. – Второй помощник – идиот! – сказал я со злостью. – Кретин!

– Я бы не сказал, – заметил он. – Ясное дело, ему показалось все это странным. Лично я тоже не понимаю... Он неожиданно замолчал.

– Не могу понять, почему же второй помощник не увидел огней? – спросил озадаченно Квойн.

Мне показалось, что Пламмер толкает его в бок, чтобы тот помолчал. Похоже, он разделял мнение второго помощника, и это привело меня в ярость. Но следующее замечание Стаббинса отвлекло мое внимание.

– Чего-то я не понимаю, – произнес он. – Зачем второму помощнику нужно было снимать тебя и ставить другого впередсмотрящим.

Он кивнул головой, не сводя с меня глаз.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я с недоумением.

– Я хочу сказать, почему второй помощник, черт возьми, так уверен в себе?

Он затянулся трубкой, вынул ее изо рта и чуть подался вперед, высовываясь из койки.

– Он что-нибудь сказал тебе, когда снимал с вахты? – спросил он.

– Нет, – ответил я, – но он сказал чуть позже, когда я шел на корму.

Он сказал, что мне стал мерещиться всякий бред в последнее время и что мне лучше будет пойти в кубрик и проспаться.

– И что ты ему ответил?

– Ничего. Я вернулся на бак.

– А почему ты, черт возьми, не спросил у него, а не померещилось ли ему случайно, когда он заставил нас лазить по вантам, разыскивая непонятно кого.

– Мне не пришло это в голову, – сказал я.

– Вот, а надо было спросить.

Он замолчал, приподнялся в своей койке и попросил спичек.

Когда я передавал ему коробок, голос подал Квойн:

– В том случае, ребята, это наверняка был «заяц» из трюма.

Стаббинс передал мне обратно спичечный коробок и продолжил, не обращая ни малейшего внимания на слова Квойна.

– Значит, он велел тебе пойти отдохнуть, да? Не понимаю, зачем он прикидывается?

– Прикидывается? Что ты имеешь в виду? – спросил я.

Он задумчиво покачал головой.

– Я думаю, черт подери, что в действительности он прекрасно знает, что ты видел этот огонь.

Услышав это, Пламмер хотел было возразить, но промолчал.

– Значит, ты мне веришь, правильно? – спросил я с некоторым удивлением.

– Как тут не верить, – заметил он убежденно. – Ты ведь не мог ошибиться три раза подряд.

– Не мог, – сказал я. – Конечно, я уверен, что видел огонь, тут никаких сомнений, хотя... – Я сделал паузу. – Хотя все это чертовски странно.

– Чертовски! Это верно, – согласился он. – Прямо дьявольщина какая-то! Много чего непонятного происходит в последнее время.

Он на некоторое время замолчал, а затем вдруг решительно произнес:

– Здесь что-то не чисто, ребята, и черт меня дери, если это не так.

Он затянулся вару раз, попыхивая трубкой, образовалась секундная пауза, и в это мгновение до нашего слуха донесся голос Джаскетта. Он кричал с палубы над нами:

– Красный огонь по правому борту, сэр!

– Вот, пожалуйста, – сказал я, мотнув головой вверх. – Посудина, которую я заметил, должна быть как раз в том месте. Она не смогла проскочить перед нашим носом, поэтому они поставили руль против ветра и пропустили нас, а теперь снова легли в бейдевинд и прошли у нас за кормой. Я вскочил с сундучка и бегом направился к двери, все трое матросов двинулись следом. Оказавшись на палубе, я услышал, как второй помощник кричит с юта, требуя указать направление на огонь.

– Святые угодники! – сказал я. – Стаббинс, мне кажется, что этот чертов фонарь опять исчез.

Мы кинулись к правому борту, все четверо, но в темноте за кормой не было уже ни малейших признаков корабельных огней.

– Что до меня, то я совсем ничего не вижу, – сказал Квойн.

Пламмер промолчал.

Я бросил взгляд в сторону носа. Я смог разглядеть фигуру Джаскетта.