Столовая Гора - Андрей Хуснутдинов Страница 19

— «Столовой Горе».

— Вы застрелили не грабителя, а своего собственного агента, работавшего в банде под прикрытием.

Аякс замер, как пораженный громом. Лейтенант Бунзен запер папку в сейф. На столе зазвонил телефон. Бунзен взял трубку, молча выслушал сообщение, и так же, не говоря ни слова, положил ее на рычаг. В участковом холле работал телевизор, из-за закрытой двери доносился приглушенный смех и аплодисменты, сопровождаемые редкой усмешкой дежурного и скрипом кресла.

— Скажите, — решился прервать молчание Бунзен, — а этот ваш предшественник, Хассельблад — за ним не водилось подобных служебных грешков?

Аякс, все еще пребывавший в оцепенении, сглотнув всухую, ответил неопределенным взмахом руки.

* * *

Дома он трижды набирал номер оперативного дежурного в Управлении. Звонки срывались. Наконец Аякс бросил трубку, вспомнив о запрете пользоваться междугородней связью. Чертыхаясь, он ходил по дому, обивая косяки и бесцельно заглядывая в шкафы и полки. В спальне, зачем-то взявшись расковырять заделанную цементом дыру от пули, он ни с того ни с сего вспомнил, как в день прибытия ходил по комнатам с телефоном, описывая Рихтеру обстановку, и как тот интересовался наличием пулевых отверстий в стенах. Так он принялся осматривать стены, надеясь отыскать другие замазанные отверстия от пуль. Подобных следов не было больше ни в одной стене, зато под лампочкой трюмо в прихожей обнаружился замаскированный объектив миниатюрной видеокамеры. После недолгих поисков Аякс нашел за фальшивой стенкой встроенного гардероба в спальне тайник. Это был пункт скрытого видеонаблюдения. В тесной, заросшей пылью и паутиной нише едва помещались стул без спинки и этажерка с монитором и записывающим устройством. Аппаратура была в исправном состоянии. Аякс убедился в этом, включив монитор, на котором тотчас возникла картинка прихожей. Камера оказалась снабжена автоматическим датчиком движения. Видеофон не имел сообщения с этим тайным пультом, сигнал сюда поступал только из прихожей. Других скрытых камер в доме не было. Как не было и носителя информации в записывающем устройстве. Аякс сделал в нише влажную уборку, затем, перекурив, отправился в магазин за оптическим диском.

По выходе из магазина, где, кроме чистого диска для записи взял без разбора несколько фильмов, он едва не налетел на одинокого пешего туриста. Это был крупный старик с окладистой бородой. Неторопливо двигаясь в гору, он тащил на себе громадный рюкзак со свернутой палаткой, одной рукой катил позади сумку-тележку, другой опирался на альпеншток. Извинившись, Аякс предложил ему свою помощь. Старик мимоходом, не сбавляя шага, оглянулся на него.

— Что-то не так? — спросил Аякс.

Старик ответил вопросом:

— Вы что, не местный?

— Нет, — сказал с заминкой Аякс.

Старик остановился, положил альпеншток на сумку, отер бородой пот с загорелого лба, перевел дыхание и, осмотрев Аякса с головы до пят, почему-то задержал взгляд на дисках в его руке:

— А как тогда вы можете тут жить? Налегке?

— Как так — налегке? — не понял Аякс.

Старик молча махнул рукой, поддел сумку и двинулся дальше. Прикрепленная шнурком к клапану кармана, на его рюкзаке болталась круглая картонка-подставка с выветренной рекламой золотого сертификата АО «Столовая Гора».

Аякс вернулся домой, чтобы зарядить новый диск в записывающее устройство в тайнике, потом, раздумав, поехал на железнодорожную станцию.

* * *

Начальник вокзала Зелинский — определенно страдавший от недостатка общения, сутулившийся из-за стеснения перед своим большим ростом — предложил ему чаю и сам сервировал небольшой столик прямо на перроне.

По пустой, мощенной мрамором платформе фланировали сытые сонные кошки. У ног Зелинского присел большой холеный кот рыжей масти и, щурясь, равнодушно смотрел в солнечную даль, куда уходили пути. На поставленное рядом блюдце со сливками животное не обратило ни малейшего внимания.

— Туристов много встречаете? — спросил Аякс.

Обжегшись чаем, Зелинский, чтобы не засмеяться, потряс головой и промокнул нижней губой усы.

— Практически никого! Удивляюсь, как только нас не закроют.

— А много рейсов?

— Два всего. Утренний и вечерний. Вы сами видели. Смех, а не рейс.

Аякс кивнул в сторону темных, окруженных деревьями кирпичных строений под навесами вдали, куда вели заросшие подъездные пути:

— А грузовая станция?

Зелинский обернулся так резко, будто ему сказали, что за спиной у него призрак.

— Грузовая? Да вы что? С тех пор как сформировали последний состав с породой — пиши пропало. Закрыли насовсем. Фильмы ужасов там снимать. К тому же, сами знаете, у нас тупик. Дальше пути нет. Из-за рельефа федеральная трасса нас на пушечный выстрел обходит. Эх, если б туннель в свое время пробили, не пожалели!

— В воскресенье ночью, — напомнил Аякс, — отсюда ушел полный рейс.

— Мы это называем воскресной ажитацией. — Начальник станции обреченно махнул рукой. — Цыгане. На вокзале по воскресеньям, с десяти утра до полудня, работает касса. Там они сметают золотые сертификаты. Приезжают в девять утра, уезжают в одиннадцать ночи. Хорошо, сейчас уже тепло, до ночи они на речке пережидают, а в холода на станции — полный, доложу вам, бедлам.

— А в другом месте нельзя купить сертификаты?

— Можно. Но только у нас — со скидкой.

— По воскресеньям, — уточнил Аякс, — с десяти до двенадцати?

— Именно так.

— И что они делают с этими сертификатами?

— Как — что? — Зелинский со стуком поставил чашку на блюдце, не донеся ее до рта, рыжий кот повернул ухо на резкий звук. — Меняют на золото или другие сертификаты. По полному номиналу. Мафия, словом.

— Почему мафия?

— А вы попробуйте в воскресенье занять очередь в кассу. Да вы, если нездешний, на утренний рейс в Гору не попадете, не то что в очередь.

— Так вы жалуйтесь.

Начальник вокзала, снова задержав глоток, опустил чашку на блюдце.

— На что жаловаться?

— Ну, что не можете купить эти сертификаты.

— Да зачем нам эти сертификаты? Где их обменивать — на руднике?

— В других пунктах.

Ответ Аякса показался Зелинскому таким забавным, что он, лениво захохотав, взялся обеими руками за край стола, точно боялся не удержаться на стуле. Смеялся он долго, до изнеможения, так что рыжий кот решил пересесть подальше от стола, а Аякс прекратить дальнейшие расспросы. Переведя дух, начальник вокзала допил свой чай и с удовольствием осмотрелся. Он смотрел на перрон, на кошек, на сияющие под солнцем рельсы и даже на Аякса тем счастливым взглядом, который выдавал в нем мечтателя, добравшегося до собственной мечты, но сумевшего не пресытиться и не разочароваться в ней. Аякс погодя поймал себя на мысли, что тоже начинает с удовольствием посматривать на перрон и на пути. Тем более удивительной послышалась ему следующая реплика Зелинского: