Адский дом - Ричард Матесон Страница 19

Она так резко отвернулась, что ощутила боль в шее.

— В чем дело? — спросила Флоренс.

Эдит глотнула, взглянув вверх за деревянную перекладину. Там был лишь потолок. Она снова посмотрела на Флоренс.

— Что там? — спросила медиум.

Эдит покачала головой.

— Думаю, мы можем позволить себе... — Она прервалась и сделала дрожащей рукой неопределенный жест, а потом повернулась и выскочила из кабинета.

Кивнув Лайонелу, Эдит поспешила к камину. Она не сомневалась, что все заметили ее смущение, но надеялась, что никто не спросит, чем оно вызвано.

Эдит уставилась в огонь. В руке ее что-то было. Она взглянула и увидела, что это катушка ниток. Придется отнести ее назад. Эдит зажмурилась. Ее шея все еще болела от резкого рывка. Неужели она в самом деле увидела какое-то движение? Там ничего не было. И все же она могла поклясться, что кто-то заглядывал в кабинет.

Смотрел на нее.

* * *

14 ч. 19 мин.

— Не жмет? — спросил Барретт.

— Нет, все хорошо, — тихо ответила Флоренс.

Барретт затянул перчатки у нее на запястьях, и Флоренс оглянулась на Эдит, которая сидела за столом с оборудованием, на коленях у нее примостилась кошка.

— Приложите ладони к пластинам кресла, — велел Барретт.

Перчатки, что он затянул на руках Флоренс, имели металлические пластины на ладонях, и когда она приложила их к таким же пластинам, прибитым на подлокотниках кресла, на столе с оборудованием загорелись две крохотные лампочки.

— Пока вы держите руки на месте, лампочки будут гореть, — сказал ей Барретт. — А разорвете контакт... — Он поднял ее руки, и лампочки погасли.

Флоренс видела, как Барретт размотал провода и подвел их к пластинам на туфлях. Ее встревожило, что Эдит в кабинете так взглянула вверх, хотя сама она ничего не заметила.

— И пластины на ногах зажигают те же две лампочки? — спросила она.

— Другие.

— Не слишком ли много света?

— Совокупная мощность всех четырех меньше десяти ватт, — ответил Барретт, подключая ножные пластины.

— Меня заверили, что мы будем в темноте.

— Я не считаю темноту обязательным условием теста. — Он взглянул на нее. — Попробуйте ножные пластины.

Флоренс приложила прикрепленные к подошвам пластины к другим, которые Барретт установил на полу. На столе с оборудованием загорелись еще две лампочки. Он встал и поморщился.

— Не беспокойтесь, света будет в самый раз, чтобы наблюдать.

Флоренс кивнула, но слова Барретта не успокоили ее. «С чего это я так разволновалась?» — подумала она.

Фишер смотрел на медиума, ее роскошную фигуру подчеркивала плотно облегающая одежда. Этот вид, впрочем, не возбудил его. «Чертова черная униформа», — подумал он. Сколько раз ему приходилось надевать подобные костюмы? Воспоминания о годах детства, когда ему было чуть больше десяти и они с матерью переезжали на автобусе из города в город от одного испытания к другому, были полны подобных сеансов.

Он закурил новую сигарету и стал смотреть, как Барретт подводит провода к рукам и бедрам Флоренс, привязывает ее к креслу и накрывает усеянной колокольчиками противомоскитной сеткой. Встряхнув, Барретт прикрепил сетку к деревянному шесту, чтобы она свисала на пространство, не покрытое шторами, и пододвинул к себе столик. Теперь сетка заполнила весь промежуток между столом и Флоренс, и грузила на нижнем краю держали ее натянутой.

Барретт направил инфракрасные фонари так, чтобы они светили через пространство стола перед кабинетом. Включив эти невидимые огни, он провел рукой по столу в кабинете. Послышался щелчок — включились синхронизированные затворы двух фотокамер. Удовлетворенный, Барретт проверил динамометр и шар телекинетоскопа. Он выставил на стол модельную глину и быстро помешал расплавленный парафин в горшке на маленькой электроплитке, после чего проговорил:

— Готово.

Словно поняв его, кошка вдруг спрыгнула с коленей Эдит и прошла через помещение, направляясь в вестибюль.

— Разве не обнадеживает? — сказала Эдит.

— Это ничего не значит, — возразил Барретт.

Настроив красные и желтые фонари на минимум, он подошел к выключателю на стене и выключил лампы. Большой зал погрузился во тьму. Барретт занял свое место за столом и, включив магнитофон, проговорил в микрофон:

— Двадцать второе декабря тысяча девятьсот семидесятого года На сеансе присутствуют: доктор и миссис Лайонел Барретт, мистер Бенджамин Франклин Фишер. Медиум — мисс Флоренс Таннер. — Он быстро перечислил подробности, касающиеся подготовки и предосторожностей, и, откинувшись на спинку, сказал: — Приступим.

Трое сидели молча, а Флоренс произнесла призыв к Богу и запела гимн. Закончив, она глубоко задышала. Вскоре ее руки и ноги начали дергаться, словно ее подвергли серии электрических разрядов. Голова стала раскачиваться из стороны в сторону, лицо покраснело. В горле завибрировали низкие стоны.

— Нет, — пробормотала она, — нет, не сейчас.

Постепенно ее голос затих, потом она издала хриплый вздох и снова замолкла.

— Четырнадцать часов тридцать восемь минут; мисс Таннер, очевидно, в трансе, — продиктовал в микрофон Барретт. — Пульс восемьдесят пять. Дыхание: пятнадцать. Поддерживаются четыре электрических контакта. — Он проверил самопишущий термометр. — Изменения температуры не наблюдается — стоит на семидесяти трех и двух десятых по Фаренгейту. Показания динамометра — тысяча восемьсот семьдесят.

Через двадцать секунд он заговорил снова: — Показания динамометра снизились дотысячи восьмисот двадцати трех. Температура снижается, теперь она составляет шестьдесят шесть и шесть десятых по Фаренгейту. Частота пульса — девяносто пять с половиной и продолжает повышаться.

Эдит подтянула ноги и сжала их, ощутив холод под столом Фишер сидел неподвижно. Даже закрывшись, он ощущал собирающиеся вокруг силы.

Барретт снова проверил показания термометра.

— Температура упала до двенадцати и трех десятых по Фаренгейту. Показания манометра отрицательные. Электрические контакты поддерживаются. Дыхание учащается. Пятьдесят... пятьдесят семь... шестьдесят; возрастание ровное.

Эдит смотрела на Флоренс. В слабом свете видны были лишь лицо и руки; закрыв глаза, женщина прислонилась к спинке кресла. Эдит глотнула. В животе собрался холодный комок, и даже уверенный тон Лайонела не помогал успокоиться.

Она вздрогнула от щелчка фотокамеры.

— Инфракрасные лучи прервались, сработали камеры, — сказал Барретт. Он посмотрел на темно-синий прибор и в возбуждении напрягся. — Очевидно, начинается ЭМИ.

Фишер взглянул на него. Что еще за ЭМИ? Очевидно, для Барретта это было очень важно.