Песнь серафимов - Энн Райс Страница 19

После этого случая ее проклятое состояние стало развиваться в худшую сторону. Пока дети собирались в школу, она осыпала их немыслимыми ругательствами. В нее словно бес вселился, но это был не бес. Алкоголь съедал ее разум, Тоби это понимал.

Его тогдашняя учительница подарила ему новую лютню, особенную, гораздо дороже той, которую разбила мать.

— Как я люблю вас, — сказал Тоби и поцеловал учительницу в напудренную щеку, а она повторила, что в один прекрасный день он прославится с помощью этого инструмента и своей музыки.

— Прости меня, Господи, — молился он, стоя на коленях в церкви Святого Имени, глядя из вытянутого сумеречного нефа вверх, на алтарь. — Я желаю смерти своей матери. Хотя не имею на это права.

В выходные трое детей вымыли и вычистили до блеска дом, как делали это всегда. А она, их мать, лежала в пьяном забытьи, словно заколдованная принцесса. Рот у нее был приоткрыт, лицо гладкое и совсем юное, пьяное дыхание сладкое, как вишневка.

И Джейкоб прошептал себе под нос:

— Бедная пьяная мамочка.

Его слова потрясли Тоби так же сильно, как слова Эмили в прошлый раз.

В выпускном классе Тоби влюбился в девушку-еврейку из школы Ньюмана — частной средней школы с совместным обучением, считавшейся в Новом Орлеане такой же хорошей, как и школа иезуитов. Ее звали Лиона, и она приходила в иезуитскую школу для мальчиков, чтобы петь заглавную роль в мюзикле. Тоби сумел выкроить время для участия в том спектакле, и когда он пригласил Лиону на школьную танцевальную вечеринку, девушка ответила согласием. Он был ошеломлен. Она же настоящая красавица, темноволосая, с чарующим сопрано — и она ничего не имеет против него.

Еще несколько часов после танцев они сидели на заднем дворе ее прекрасного дома на Нэшвилл-авеню. В чудесном, наполненном ароматами саду Тоби не выдержал и рассказал Лионе о матери. Она выразила сочувствие и понимание. Под утро они проскользнули в гостевой дом их семейства, где и познали друг друга. Тоби не хотел открывать Лионе, что у него это первый раз, но когда она призналась, что и у нее это впервые, он сказал правду.

Он сказал, что любит ее. Она заплакала и ответила, что никогда не встречала людей, похожих на него.

Эта девушка с длинными темными волосами и темными глазами, с мелодичным голосом и готовностью к пониманию, была воплощением всего, о чем он мог мечтать. Ее отличала сила, приводившая его в восхищение, и проницательный ум. Он чувствовал леденящий страх при мысли о том, что может ее потерять.

Лиона приходила, чтобы быть рядом с Тоби жаркими весенними вечерами, когда он играл на Бурбон-стрит. Она приносила ему холодную кока-колу из магазина и стояла поодаль, в нескольких шагах от него, слушая музыку. Только учеба отвлекала ее от него. Лиона была умной и обладала прекрасным чувством юмора. Ей нравилась лютня, она понимала, почему Тоби так ценит свой инструмент за необычный тон и изящную форму. Ему нравился ее голос (гораздо лучше, чем у него самого), и вскоре они начали исполнять дуэты. Она предпочитала песни из бродвейских мюзиклов. Так в репертуаре Тоби появился новый раздел, и когда позволяло время, они играли и пели вдвоем.

Однажды днем — мать уже какое-то время чувствовала себя более-менее сносно — он привел Лиону к себе домой. Как она ни старалась, ей не удалось скрыть потрясения при виде маленькой тесной квартирки и неряшливой, как бывает с алкоголиками, матери Тоби, курившей и раскладывавшей пасьянс на кухонном столе. Он заметил, что Эмили и Джейкобу было стыдно. Джейкоб потом спросил его:

— Тоби, зачем ты привел ее к нам, когда мама такая? Как ты мог?

Брат и сестра смотрели на него так, словно он предал их.

В тот вечер, когда Тоби закончил играть на Роял-стрит, Лиона пришла к нему, и они снова проговорили несколько часов подряд, а потом прокрались в темный гостевой дом ее родителей.

Но Тоби ощущал нарастающий стыд за то, что выдал свою сокровенную тайну. В глубине души он чувствовал, что не заслуживает Лионы. Ее нежность и теплота смущали его. Еще он считал, что это грех — заниматься с ней любовью, когда нет ни единого шанса, что они когда-нибудь поженятся. У него столько забот, что нормальные любовные отношения во время обучения в колледже совершенно исключены. И он ужасно боялся, что Лиона жалеет его.

Когда наступила пора выпускных экзаменов, ни у него, ни у нее не было времени, чтобы встречаться.

В тот день, на который был назначен выпускной вечер, мать Тоби начала пить в четыре часа, и в итоге он велел ей оставаться дома. Ему была невыносима мысль, что она придет в приличное место с комбинацией, выглядывающей из-под платья, с размазанной помадой, слишком ярко накрашенными щеками и нечесаными волосами. Он несколько раз пытался ее причесать, но она тотчас же принималась бить его по щекам. Стиснув зубы, он схватил ее за запястья и закричал:

— Прекрати, мама!

И разразился рыданиями, как маленький. Эмили и Джейкоб были в ужасе.

Мать рыдала, уронив голову на сложенные на кухонном столе руки, пока Тоби доставал из шкафа свою лучшую одежду. Он все равно не пойдет на выпускной. Иезуиты могут прислать ему аттестат по почте.

Но он страшно разгневался. Такой злости он не испытывал ни разу за всю свою жизнь и впервые обозвал мать алкоголичкой и неряхой. Он дрожал и плакал.

Эмили и Джейкоб ревели в соседней комнате.

Мать заголосила. Она заявила, что хочет себя убить. Они боролись за кухонный нож.

— Прекрати, прекрати, — повторял Тоби сквозь стиснутые зубы. — Ладно, я дам тебе проклятой выпивки.

Он вышел, чтобы купить пива, бутылку вина и бурбон. Теперь у матери был огромный, почти бесконечный запас алкоголя, чего она и желала.

Выпив пива, она принялась уговаривать Тоби прилечь рядом с ней на постель. Она большими глотками пила вино. Она плакала и просила сына вместе с ней повторять «розарий» — молитвы по четкам.

— Это у нас в крови, — сказала она.

Тоби ничего не ответил. Он много раз водил ее на собрания «Анонимных алкоголиков». Она ни разу не высидела там больше пятнадцати минут.

И он опустился на колени рядом с ней. И они вместе прочитали молитвы. Негромким голосом, без драматизма и жалости к себе, мать рассказала ему, что ее отец, которого Тоби никогда не видел, умер от пьянства, а до него точно так же умер его отец. Она рассказала обо всех дядьях, успевших умереть до того, как безнадежное пьянство сведет их в могилу.

— Это у нас в крови, — повторила она снова. — Прямо в крови. Ты должен остаться со мной, Тоби. И еще раз прочитать со мной «розарий». Господи, помоги мне, помоги, помоги.

— Слушай, мам, — ответил он. — Я буду зарабатывать музыкой все больше и больше. На это лето у меня есть постоянная работа в ресторане. Все лето я буду зарабатывать деньги, каждый вечер, семь дней в неделю. Ты же понимаешь, что это значит? Я буду зарабатывать больше, чем когда-либо.