Тьма - Алексей Атеев Страница 18

– Ты это серьезно?! – не поверил Огурец.

– Голову на отруб даю! Сам, правда, не видел, а мент знакомый мне все в точности описал.

– Давно это случилось?

– Часа два как…

– А с чего бы вдруг?

Тут Вася понес сущую околесицу и про то, как некий тип оживил городскую достопримечательность Картошкина, и про то, как типа арестовали…

Глава администрации молча слушал эти речи, и лицо его темнело.

Степан Капитонович был в свое время офицером, замполитом танкового полка, и сохранил в методах управления военную струнку. Правил твердой рукой: жестко, но справедливо. Так, во всяком случае, он сам считал. Должность руководителя большого сельскохозяйственного района его очень даже устраивала, однако в последнее время он чувствовал себя не совсем уверенно, поскольку областное начальство стало подозревать его в особых симпатиях к коммунистам. Так, во всяком случае, ему передавали верные люди. Выборы были не за горами, и Огурчиков весьма страшился потерять свое кресло. Как только Степан Капитонович услышал про манифестацию, которая проходила под красным флагом, у него душа ушла в пятки. Но особенно его поразило то обстоятельство, что флагом размахивала дочка начальника милиции. Теперь он понял, откуда ветер дует.

Хотя, конечно, все нужно проверить. Как только Огурец вошел в собственную приемную, он немедленно приказал секретарше вызвать к нему Плацекина.

Плацекин явился незамедлительно, и по его потной, взволнованной физиономии Степан Капитонович понял: майор прекрасно представляет, какой разнос ему предстоит.

– Давай докладывай, – хмуро сказал Огурец.

Плацекин рассказал примерно то же самое, что полчаса назад глава администрации узнал от своего шофера, только более подробно и обстоятельно.

– А зачем, скажи, пожалуйста, ты арестовал этого Александра Александровича? И кто он, в конце концов, такой? – все так же мрачно поинтересовался Степан Капитонович.

– Черт попутал, – не совсем вразумительно выразился Плацекин. – И не арестовал, а только лишь задержал…

– Ты не темни и черта тут не поминай, а рассказывай все толком.

И Плацекин стал излагать события, начиная с воскрешения Картошкина.

– Кончай мне мозги пудрить!!! – заорал Огурец. – Какие еще, к херам, воскрешения! Ты, майор, вконец охренел?! Что за бред несешь? При чем тут твоя жена и какой-то придурок?! Ты мне лучше про дочку расскажи. Она у тебя, как я понимаю, большевичка.

– Детские фантазии, – смущенно произнес Плацекин. – Даша – еще ребенок. Ей всего шестнадцать. Ну, взбрела девчонке в голову невесть какая блажь…

– А красный флаг – это тоже блажь?

– Само собой! Рукоделье, своего рода…

– Ах, рукоделье! – Огурец язвительно усмехнулся. – Молодец твоя доченька. Умелые ручки, так сказать. А заводила она толпу тоже детскими сказками? На штурм звала папашкиной цитадели…

Плацекин потупился.

– Ты, майор, лучше вот что доложи. Большая у них организация? Сколько в ней членов?

– Да какие члены?! Нет никакой организации. Это она телевизора насмотрелась да журнальчиков этих глупых начиталась. Опять же, Интернет…

– Интернет, говоришь? Мило. Значит, молодежный протест…

– Вот-вот.

– Ну, идиот! Ты хоть понимаешь, что все сегодня же станет известно в области? Доложат примерно так. В Верхнеоральском районе имело место выступление масс против существующей власти под красным флагом и с выкрикиванием соответствующих лозунгов и призывов. Возглавила манифестацию дочь местного начальника милиции… Как там ее зовут?

– Даша.

– …Дарья Плацекина – активистка Национал-большевистской партии. Манифестанты нанесли некоторые повреждения зданию городской милиции. Это, так сказать, преамбула. А вот послушай дальше. Подобное стало возможным из-за чрезвычайно низкого уровня воспитательной работы с административными кадрами. А виноват в этом глава администрации района Степан Капитонович Огурчиков. Распустил он своих подчиненных. Скажем, не дал своевременный втык майору Плацекину за то, что тот находится под каблуком своей супруги и не лупит дуру-дочь. Так и скажет наш первый сек… то есть губернатор области. И еще он скажет: на кой нам черт такие руководители, как Огурчиков, которые даже в таком захудалом городишке, как Верхнеоральск, не могут навести должного порядка. Гнать Огурчикова с должности к чертовой матери! И прогонят. Но до этого я прогоню тебя! Ты сегодня – майор, а я сделаю тебя лейтенантом, а то и вовсе дам пинка за служебное несоответствие. Ты понял?!

– Что же делать?

– Делать?! Раньше нужно было думать, а уж потом делать!

Плацекин стоял перед главой администрации, как оплеванный. Этому большому и потному человеку хотелось только одного – немедленно провалиться, пусть даже в преисподнюю.

– Ты зачинщиков беспорядков знаешь? – неожиданно спросил Огурец.

– Конечно, – мгновенно отозвался Плацекин.

– Немедленно арестуй их. Но так, чтобы ни одна душа не знала.

– А Дашка?

– Девчонку свою выпори и никуда из дому в течение пары недель не выпускай.

– Допустим, я их задержу, а дальше?

– Без никаких «допустим»! Задержишь, посадишь, и глаз с них не спускай. Держи до тех пор, пока я тебе не скомандую.

– А если у них в городе имеются сторонники. Всех ведь не посадишь.

– Что за глупые речи. Никто без них бузить не будет. Сам же знаешь. Короче, отправляйся и выполняй. Я тебе настоятельно советую шума не поднимать. Сделай все по-тихому.

Выйдя из кабинета главы администрации, Плацекин встал посреди приемной, тупо уставившись на секретаршу. Та тоже посмотрела на него с холодным интересом, однако не произнесла ни слова. Майор последний раз взглянул в рыбьи глаза немолодой, расплывшейся блондинки, махнул рукой и поплелся выполнять приказание.

Что и говорить, ситуация сложилась почти трагическая. Во-первых, Плацекин ни разу в жизни не лупил дочь, да что там не лупил, пальцем не трогал. Нежный отец надышаться не мог на свою Дашу. Любое ее желание являлось для него законом. Потребуй, например, Даша одолжить ей служебный «макаров», для того чтобы укокошить того же Огурца, Плацекин вручил бы дочери оружие, хотя, конечно, вначале попытался бы отговорить ее. Вот даже как! А теперь?.. Теперь ему приказали выпороть Дашу. Его солнышко! Выпороть собственными руками! Даже если Огурец выразился фигурально (в чем Плацекин очень сомневался), все равно Дашу придется изолировать. А у дочки был еще тот характерец, и майор уже предвидел грядущие безумные сцены. Но не только предстоящая экзекуция над Дашей волновала Плацекина. Ему вовсе не хотелось никого арестовывать. Он уже не раз пожалел, что послушал свою дурищу и задержал этого Александра Александровича, личность, что и говорить, весьма странную. Но кто мог предположить подобные последствия? Вообще, все произошедшее не укладывалось в голове. Жители городка, известные своей индифферентностью, вдруг ни с того ни с сего устремились на защиту этого джинсового малого, причем даже не горожанина, и вообще никому не известного. Допустим, на бунт их подбил Картошкин. Но кто такой этот самый Картошкин? Почему вдруг за ним пошел народ? Да никто! Вовсе никто! Местный алкаш, и только. А про близнецов и говорить не стоит. Так – шушера. Нет, джинсовый малый совсем не прост. Теперь от него требуют задержать всю компанию. Что из этого может выйти, майор прекрасно представлял. Опять толпы на улицах, опять летящие камни… К тому же Плацекин был совсем не уверен в своих сотрудниках. Ему вдруг отчетливо представилась следующая картина. Здание милиции пылает, милиционеры, как потревоженные мыши, разбегаются кто куда, а сам он, из окна кабинета, призывает, призывает… Языки пламени подступают все ближе…