Хаггопиана и другие рассказы - Брайан Ламли Страница 18

Я узнал более чем достаточно, чтобы забыть о первоначальной цели своей поездки. Моя книга могла и подождать, ибо теперь имелись дела поважнее. Следующим пунктом моего назначения стала городская библиотека, где я взял «Атлас мира» Никлджона и открыл его на странице с большой раскладывающейся картой Британских островов. Достаточно хорошо зная географию и английские графства, я уже раньше заметил некую странность в расположении внешне никак не связанных мест в Англии, где случились небольшие подземные толчки и, как оказалось, не ошибся. Воспользовавшись другой книгой в качестве линейки и соединив Гул в Йоркшире с Тентерденом на южном побережье, я увидел, что линия проходит очень близко, если не прямо через Рэмси в Хантингдоншире. С тревожным любопытством я продолжил линию дальше на север и неожиданно понял, что она проходит всего в миле или около того от коттеджа на торфяниках! Перевернув непослушными пальцами несколько страниц, я нашел карту Франции. Мгновение помедлив, я отыскал Испанию, и, наконец, Африку. Я долго сидел в полной тишине, ошеломленно переворачивая страницы и машинально проверяя места и названия… Мысли мои пребывали в полнейшем беспорядке, когда я в конце концов вышел из библиотеки и почувствовал ползущий вдоль позвоночника холодок первобытного ужаса. Моя прежде вполне здоровая нервная система начала сдавать…

Во время обратной поездки через торфяники вечерним автобусом, задремав под мерное гудение мотора, я снова услышал слова сэра Эмери, которые он бормотал вслух во сне: «Они не любят воду… Англия в безопасности… Им придется слишком глубоко погрузиться…»

Воспоминание об этих словах заставило меня проснуться, и меня снова пробрал до мозга костей ледяной холод. И неспроста, ибо то, что ожидало меня в коттедже, окончательно добило меня…

Когда автобус свернул за последний поросший лесом поворот, я увидел, что дом обрушился. Я не мог поверить собственным глазам! Даже зная все то, что уже было известно, мой измученный разум отказывался воспринимать происходящее. Выйдя из автобуса, я подождал, пока он проедет среди стоящих полицейских машин, а затем перешел через дорогу. Ограда перед коттеджем была повалена, чтобы дать возможность машине «Скорой» припарковаться в странно покосившемся саду. Вокруг горели прожектора, поскольку было почти совсем темно, и среди невообразимых руин лихорадочно трудилась команда спасателей. Пока я стоял, пораженный ужасом, ко мне подошел полицейский и, после того как я, запинаясь, представился, рассказал следующее.

То, как обрушился дом, видел проезжавший мимо автомобилист, а сопутствовавшие этому толчки ощущались в близлежащем Марске. Поняв, что сам он мало чем может помочь, автомобилист помчался в Марске, чтобы сообщить о случившемся. Судя по всему, коттедж обвалился, словно карточный домик. Полиция и «Скорая» появились на месте происшествия через несколько минут, и немедленно началась спасательная операция. Казалось, был шанс, что в момент обрушения мой дядя отсутствовал в доме, поскольку пока что не было найдено никаких его следов. Вокруг чувствовался странный едкий запах, но он исчез вскоре после начала работ. Спасатели проверили все комнаты, за исключением кабинета, и, пока офицер посвящал меня в подробности, они продолжали лихорадочно растаскивать обломки.

Неожиданно послышались возбужденные голоса. Я увидел группу спасателей, которые стояли, глядя на что-то у себя под ногами. Сердце мое подпрыгнуло, и я перебрался через обломки, чтобы взглянуть, что они нашли.

Там, где раньше был пол кабинета, я увидел то, чего опасался и чего отчасти ожидал. Это была всего лишь дыра, зияющая дыра в полу, но судя по расположению половиц и тому, как они были разбросаны, похоже было, что земля не провалилась, но, напротив, кто-то будто вытолкнул ее снизу!

VI

С тех пор никто не видел сэра Эмери Уэнди-Смита и ничего о нем не слышал, и, хотя он числится пропавшим без вести, я точно знаю, что его нет в живых. Он отправился в миры древних чудес, и я молюсь лишь о том, что его душа блуждает по нашу сторону порога. Из-за нашего собственного невежества мы поступили с сэром Эмери крайне несправедливо — я и все остальные, кто считал его не в своем уме. Теперь я понимаю все его странные поступки, но понимание тяжело мне далось и многого мне стоило. Нет, он не был безумцем. Он поступал так, как поступал, ради самосохранения, и, хотя все его предосторожности в конце концов оказались тщетны, им двигал именно страх перед безымянным злом, а не безумие.

Но худшее еще впереди. Мне самому предстоит встретить такой же конец. Я знаю об этом, ибо, что бы я ни делал, толчки преследуют меня. Или мне только так кажется? Нет! С моим рассудком все в порядке. Мои нервы никуда не годятся, но разум ясен. Я слишком многое знаю! Они посещают меня во снах, так же, как, видимо, посещали моего дядю, и то, что они читают в моих мыслях, предупреждает их о грозящей им опасности. Они не могут допустить, чтобы однажды о них стало известно людям — прежде чем они будут готовы… Господи! Почему этот старый дурак Уилмарт из Мискатоникского университета не отвечал на мои телеграммы? Должен быть какой-то выход! Даже сейчас они пытаются до меня добраться — эти обитатели тьмы…

Но нет! Все это без толку. Нужно взять себя в руки и закончить свой рассказ. У меня не было времени попытаться рассказать правду властям, но даже если бы я мог, я знаю, каков был бы результат. «Похоже, у всех Уэнди-Смитов с мозгами не в порядке», — сказали бы они. Но эта рукопись поведает мою историю, став также предупреждением для других. Возможно, когда станет ясно, насколько мой… уход похож на то, что случилось с сэром Эмери, люди задумаются; возможно, эта рукопись поможет им найти и уничтожить древнее безумие Земли, прежде чем оно уничтожит их самих…

Через несколько дней после того как рухнул коттедж на торфяниках, я поселился в доме на окраине Марске, чтобы быть рядом, если — хотя я на это почти не надеялся — вновь объявится мой дядя. Но сейчас меня удерживает здесь некая жуткая сила. Я не могу сбежать… Сначала их власть была не столь сильна, но теперь… Я больше не могу даже встать из-за стола, и я знаю, что конец мой близок. Я прикован к стулу, словно прирос к нему, и все, что я могу — печатать! Но я должен… должен… Земля содрогается все сильнее… Адское, проклятое, издевательское перо самописца отчаянно пляшет по бумаге…

Я пробыл здесь всего два дня, когда полиция доставила мне грязный, измазанный землей конверт. Его нашли в руинах коттеджа, возле края той странной дыры, и он был адресован мне. В нем лежали записки, которые я уже скопировал, и письмо от сэра Эмери, которое, судя по его ужасающему концу, он продолжал писать, когда его настиг кошмар. Если подумать, нет ничего удивительного в том, что конверт пережил катастрофу. Они не могли знать, что это такое, и потому письмо их не интересовало. Ничто в коттедже не было повреждено специально — в смысле, ничто неодушевленное — и, насколько мне удалось выяснить, единственными пропавшими предметами оказались те странные шары, или то, что от них осталось… Но я должен спешить. Я не могу сбежать, а толчки становятся все сильнее и чаще… Нет! У меня не остается времени. Времени, чтобы написать обо всем, о чем я хотел сказать… Толчки слишком сильные… Сли шком силь ные… Me ш а ют п ечатать… Оста е т ся л и шь од но прик реп ить пис ьмо с эра Эмер и к этой рук о пи си… и…