Дьявол и темная вода - Стюарт Тёртон Страница 17

– Я зря вспылил. – Арент схватился за канат, чтобы не упасть. – Поставил тебя в неловкое положение перед солдатами. Прошу прощения.

Дрехт задумчиво сдвинул брови, потом наконец сказал:

– Ты защищал Пипса. Делал то, за что тебе платят. Моя же обязанность – защищать генерал-губернатора и его семью, а для этого мне нужна преданность мушкетеров. Если такое повторится, мне придется тебя убить. Я не могу выглядеть слабым, потому что тогда они не пойдут за мной. Понимаешь?

– Да.

Дрехт кивнул в знак примирения.

Они прошли под широким сводом и спустились в каюту под галфдеком. Она тянулась во всю ширину корабля и уходила вглубь, словно пещера. Вдоль штирборта висели койки с ширмами.

Койка Арента находилась ближе всех к рулевому посту, в маленькой темной нише, которую вертикально пересекали штыри колдерштоков. Положив корабль на курс, рулевой сидел на полу с напарником и играл в кости на порцию эля.

– Откуда вы знаете капитана? – спросил Арент.

– Генерал-губернатор Хаан плавал на «Саардаме» дважды, – ответил Дрехт, попыхивая трубкой. – Кроуэлс – мастер льстить, мало кто умеет выставить себя в таком выгодном свете, как он. Потому-то генерал-губернатор и выбрал этот корабль для путешествия домой.

Дрехт нырнул в дверь, а Арент в замешательстве остановился.

Дверь доходила ему только до пояса.

– Пилу принести? – съехидничал Дрехт, но Аренту все же удалось втиснуться в проем.

После полумрака рулевого отделения глаза не сразу привыкли к ослепительному свету. Кают-компания была самым большим помещением на «Саардаме» после трюма. Изогнутые беленые стены, балки на потолке, четыре забранных фигурными решетками окна, из которых виднелась идущая в фарватере «Саардама» шестерка кораблей с раздувающимися парусами.

Бо́льшую часть каюты занимал огромный стол, заваленный свитками, судовыми журналами и грузовыми манифестами. Сверху лежала карта, по углам прижатая к столу астролябией, компасом, кинжалом и квадрантом.

Кроуэлс размечал курс на карте. Аккуратно сложенный камзол висел на спинке стула, а Кроуэлс остался в накрахмаленной до хруста рубашке, белоснежной, будто только что от портного. Да и в целом одет он был дорого.

Арент никак не мог этого понять. Мореходство – грязная работа. Корабль в море – это смола, ржавчина, копоть и сажа. Одежда пропитывается потом, покрывается пятнами, рвется. Офицеры занашивали мундиры до дыр и с неохотой облачались в новые. Зачем тратиться на изящное платье, которое не переживет плавание? Такая легкомысленность была в духе богачей, но кто из знати опустится до такой работы? Да и любой другой.

Карлик, который распределял пассажиров по местам, теперь стоял на стуле, упершись ладонями в стол, и изучал судовой журнал, в котором перечислялись запасы провианта. Опущенные уголки губ и нахмуренное чело свидетельствовали о том, что чтение было не из приятных. Он похлопал капитана по руке, привлекая его внимание к источнику своего недовольства.

– Это старший помощник Исаак Ларм, – прошептал Дрехт, проследив за взглядом Арента. – Управляет командой, а для этого нужен мерзкий нрав. Держись от него подальше.

Когда они вошли, Кроуэлс поднял взгляд от судового журнала и посмотрел на мастера-негоцианта Рейньера ван Схотена, который развалился на стуле, закинув ноги на соседний и потягивая вино из глиняной бутыли. Унизанная перстнями рука покоилась на круглом пузе, напоминающем валун на дне оврага.

– И как я прокормлю триста душ, если провизии загружено на сто пятьдесят? – грозно спросил капитан.

– На «Леувардене» есть запасы провизии, – лениво ответил ван Схотен, у которого от вина начал заплетаться язык. – Съедим свою, будет место, чтобы загрузить новую.

– А если потеряем «Леуварден» из виду? – спросил старший помощник с сильным немецким акцентом, напомнившим Аренту о холодных зимах и густых лесах.

– Громко покричим? – предложил ван Схотен.

– Сейчас не время для… – начал Ларм.

– Урежем паек и пополним провиант на мысе Доброй Надежды, – перебил его ван Схотен, почесывая длинный нос.

– Половинный паек? – спросил Кроуэлс, кладя перед собой другой журнал, тоже содержащий сведения о продовольствии на борту.

– Четвертной, – ответил ван Схотен.

Капитан бросил на него мрачный взгляд.

– Почему мы вышли в море с недостаточным запасом продовольствия? – сердито спросил старший помощник.

– Нужно было место для груза генерал-губернатора, – ответил ван Схотен.

– Для сундука, который втащили на борт мушкетеры? – неуверенно спросил Ларм. – Вос приказал освободить место в пороховом погребе.

– Тот сундук – не единственный груз, – раздраженно ответил Кроуэлс. – Был груз еще крупнее. Его доставили под покровом ночи, и ван Схотен не говорит, что в нем.

Ван Схотен снова хлебнул вина.

– А вы сами спросите генерал-губернатора, посмотрим, что он вам ответит.

Оба зло зыркнули друг на друга. Воздух словно бы раскалился от неприязни.

Якоб Дрехт кашлянул и указал на Арента:

– Капитан Кроуэлс, разрешите представить…

– Я хорошо знаю, кто это, наслышан о его приключениях, – перебил Кроуэлс и повернулся к Исааку Ларму. – Что там с каютами? Где мне спать, раз генерал-губернатор занял мои покои?

– На корме по левому борту. Каюта два.

– Терпеть ее не могу Прямо под хлевом на юте. Стоит кому-то подойти, как свиньи начинают визжать и проситься на волю. Давай лучше каюту в носу по правому борту.

– Ту я занял. – Мастер-негоциант потряс опустевшей бутылью и разочарованно заглянул внутрь.

– Ага, потому что это – моя любимая каюта, и ты это знаешь! – прорычал Кроуэлс; на мощной шее вздулись жилы. – Жалкий ты негодяй, Рейньер.

– Негодяй или нет, зато не буду просыпаться от поросячьего визга, – любезным тоном заключил ван Схотен и помахал бутылью. – Эй, стюард, у меня вино кончилось.

– Кто еще у нас в каютах? – спросил капитан, не обращая на него внимания.

Старший помощник отыскал в журнале список пассажиров первого класса. С трудом прочитал имена, водя по строчкам грязным пальцем:

– Корнелиус Вос, Кресси Йенс. Ее сыновья Маркус и Осберт. Сара Вессел. Лия Ян. Виконтесса Дилвахен.

– Кого-нибудь переселить можем? – спросил капитан.

– Они все люди знатные, – ответил старший помощник.

– Что змеи в чертовых клетках, – вздохнул Кроуэлс, постукивая костяшками пальцев по столу. – Значит, поживу со свиньями.

Он впервые за все это время глянул на Арента, но тут же обернулся на звук клацающей клюки и неровных шагов в коридоре. В дверном проеме за спиной стоял старик и смотрел на присутствующих так, словно они грязь из-под колес телеги. У него были впалые щеки, седые волосы и глаза с пожелтевшими воспаленными белками. Рваная лиловая ряса висела на тощем теле, на шее болтался огромный крест. Казалось, на ногах он держится только благодаря треснутой клюке.