Большая книга ужасов-16. Страна восковых фигур. Дом тысячи страхов - Елена Усачева Страница 16

Килька топталась на месте, не в силах сдвинуться или хоть что-нибудь сделать со своим телом.

– Отпустите ее! Она должна уехать! – не унималась Танька. – Совсем уехать, в другой город.

– Деточка, – ласково похлопала ее по щеке мадам Тюссо. – От нас нельзя скрыться.

– Но она же ничего не сделала! – продолжала настойчиво защищать одноклассницу Фролова. – Она вся из себя положительная! Ее не за что убивать!

– Дитя мое, – на лицо Мари вернулась ее извечная улыбка, – если бы у нас убивали только по делу, то не случилось бы и половины казней. Что бы мне тогда пришлось делать? Оставаться безработной? Вспомни, я всегда жила за счет смертей!

– Нашла чем гордиться, – пробурчала себе под нос Танька.

– Это все дело привычки. – С хорошим настроением к Мари вернулась словоохотливость. – Что же, остался еще один.

– Вот уж Макса вам сюда ни за что не притащить! – убежденно произнесла Фролова.

Услышав знакомое имя, Килька забеспокоилась, начала двигаться быстрее.

– Мак-сим? – Веселкиной удалось разлепить губы.

– Еще ни одному человеку не удалось избежать смерти! Так что и ваш отличник Тихомиров в конце концов у нас окажется.

– Этот конец наступит лет через шестьдесят, – проворчала Танька. – Что же, нам теперь сидеть и ждать его?

– Сидеть не надо, – разрешила Мари. – Ты отправишься обратно, а твоя подруга останется. Так ты будешь более сговорчивой.

– Ага, – Танька уже давно не боялась всей этой разряженной компании, – а вы пока ее распилите на части и начнете делать восковую фигуру.

– Зачем? – Мадам Тюссо обошла вокруг замершей Ирки. – Девушка ехала на трамвае, а он сам делает копии. Ну, ты же знаешь эту легенду про трамвай вне расписания?

– Теперь знаю, – проворчала Танька, соображая, что бы еще такого придумать, чтобы вытащить отсюда бестолковую Кильку. В голове вертелось только одно – кукла.

– Вот и умница, – потрепала ее по голове Мари. – А теперь иди на выход за Карлушей. Мы будем с нетерпением ждать твоего возвращения.

Танька поплелась за принцем. Проходя мимо Кильки, она ободряюще шепнула:

– Держись, Веселкина, мы что-нибудь придумаем.

Карл ждал ее около лестницы.

– Почему ты не хочешь помогать Мари? – Он явно не спешил, собираясь немного поболтать. – Она хорошая. Она так много для нас делает. Она дает нам вторую жизнь, делает нас бессмертными. Ты сможешь жить сколько захочешь!

– Я и так буду жить сколько захочу! – буркнула Танька, сбегая по ступенькам. Но сколько она ни бежала, лестница все удлинялась и удлинялась, а Фролова так и оставалась на ступеньку ниже Карла.

– Но если твоя судьба умереть послезавтра? – Слова принца были такие же бледные, как и он сам. – Почему ты ей противишься?

Танька перестала бежать и остановилась, уперев руки в бока.

– Это вы хотите, чтобы я послезавтра померла! – возмущенно заговорила она, поднявшись на один уровень с принцем. Под ногами Карла тут же выросла новая ступенька, которая снова разделила его и Таньку.

– Другие тоже могут быть судьбой, – невозмутимо продолжал Карл, чем стал жутко напоминать занудного Макса. – И эту судьбу надо принимать, а не убегать от нее.

– Тоже мне, великий учитель! – фыркнула Фролова. – Да тебя под ногами не видно, а туда же, поучает. – Танька развела руками, словно в упор не видит принца. – Да еще неизвестно, настоящий ли ты! Мари рассказывала легенду, по которой принцу помогли сбежать, а вместо него подложили недавно умершего мальчика. – Карл отвел глаза, Танька тут же заметила это. – Ага, – торжествовала она, – молчишь! А говоришь, судьба. Кто-то, кажется, попытался ее избежать?

– Иди.

Ступеньки под ногами принца стремительно сложились, и он вместе с Фроловой оказался на площадке перед дверью. Не произнеся больше ни слова, Карл распахнул дверь и чуть не вытолкнул Таньку на улицу.

На остановке ее уже поджидал трамвай.

Предусмотрительная кукла не стала переодеваться контролером – ее место около перегородки кабины водителя было свободно.

«Каждому, каждому

в лучшее верится…»

Другой песни в репертуаре бегемотика, видимо, не было.

Танька плюхнулась на сиденье, вагон качнуло – машинист резво взял с места в карьер. От очередного толчка Танька чуть не полетела на пол. И только встав на ноги, она заметила свою мучительницу – кукла удобно устроилась на заднем буфере.

Фролова снова подпрыгнула, но теперь уже от негодования. Проникнуть сквозь стекло, чтобы схватить обидчицу и проучить, возможности не было. Поэтому оставалось только мечтать о том, что она сделает с гадкой игрушкой, когда доберется до нее. Но замыслам ее не суждено было осуществиться.

Трамвай услужливо довез ее почти до дома и высадил на остановке. Танька спрыгнула на землю, собираясь догонять тут же юркнувшую в подворотню куклу, как вдруг увидела Макса. Он садился в трамвай.

– Стой! – завопила Танька, забыв и про куклу, и про то, что бежать навстречу трамваю гиблое дело – вагон первым не свернет.

Тихомиров на секунду замер, но увидев, что это всего лишь его сумасшедшая одноклассница, пожал плечами и легко вскочил в салон. Двери захлопнулись, чуть не прищемив тихомировскую куртку.

На месте машиниста появилась довольная зеленая морда, готовая вот-вот разразиться известной песенкой.

Танька заколотила кулаками по разноцветному боку трамвая.

– Открывай! Я с вами! Он без меня не доедет!

Но равнодушная махина дрогнула и покатилась по рельсам. Через секунду вагон исчез. А вместо него приехал обыкновенный, желто-белый, с облупившейся краской. И Танька машинально села в него.

Мысли лихорадочно скакали в ее голове, но ни одной толковой не приходило.

Макс скоро окажется в Музее, а значит, следующий приход Карлуши будет для нее последний. Она может обложиться со всех сторон кошками, улиться водой, порубить на мелкие кусочки огромное количество кукол – ей уже ничего не поможет.

И Таньке стало жалко себя, свою коротенькую бестолковую жизнь. Стало жалко, что она постоянно ругалась с сестрой и обижала маму, что не читала, не училась, а все больше злилась и раздражалась. И имя у нее такое хорошее – Танечка, Танюша, Татьянка. Это вам не Оля, не Лена и не Маша, которых пруд пруди. Даже Карин у них в классе было две. А Таня одна, Фролова.

И неужели ее, такую уникальную, убьют?

Танька опустила лицо в ладони и заплакала. Ей было обидно за себя, за родителей, за глупого Макса, который купился на такую подставу, и за весь мир за компанию, который скоро может лишиться такой классной девчонки, как Танька Фролова.

Танька шмыгнула носом, подняла глаза и крякнула от удивления.