Пепел Снежной Королевы - Эля Хакимова Страница 16

– Как же пирог! – кинулась, Куки в сторону кухни. – Совсем забыла!

– Все в порядке, я поставил его в духовку, как ты и просила в записке, – успокоил отец. – Думаю, еще минут пятнадцать. – Он взглянул на циферблат своих часов. – Он всего десять… одиннадцать минут там стоит.

– Д-да, еще рановато, – согласилась изумленная Куки. – Я сейчас.

Девушка скрылась в своей комнате. «Что за… Какая записка? Какой пирог?.. Яблочный, да, конечно. Но кроме яблок (в избытке имевшихся в доме и хранившихся в подвале тщательнейшим образом завернутыми в бумагу) для пирога нужны еще мука, яйца, всякие разрыхлители и, разумеется, сахар!»

Все еще теряясь в догадках, Куки заперлась в комнате. Меньше всего сегодня она думала о пироге или импровизированном семейном празднике. Она не вспомнила о покупке продуктов ни разу за весь день. О пироге – да, думала. О продуктах для него – ни секунды.

Наскоро просмотрев газеты, купленные по дороге, она поняла, что ни в одной из них не использован шрифт, похожий на тот, которым было напечатано объявление с портретом друга Мишель.

Значит, та газета действительно не местная. Девушка посмотрела на часы и поняла, что пора вынимать из печи в высшей степени таинственный пирог. Буде таковой существует в природе, разумеется.

Еще на дальних подступах к кухне она удостоверилась, что пирог точно есть. Чудесный аромат корицы, ванили и закарамеленных в сахарной пудре яблок разносился по всему дому.

Мимоходом заглянув в гостиную, где отец в ожидании трансляции розыгрыша лотереи громко выражал свое неудовольствие качеством судейства в матче с участием любимого футбольного клуба, она глубоко вздохнула. Мишель и ее таинственный друг тихонько сидели на ковре, взявшись за руки, – ну просто идиллия!

Да. Пирог томился в печи, уже совершенно готовый предстать перед этим суровым миром. Машинально вынимая его из духовки, ставя на огонь чайник и выставляя на поднос праздничные чашки и серебряные приборы, Куки все еще размышляла о странном спасении их маленького праздника путем чудесного явления главного его атрибута.

– Тебе помочь, Куки? – заглянул отец, взяв поднос с чашками, оглянулся на противень: – Пирог пахнет замечательно! За один только запах можно отдать полкоролевства.

И, одобрительно крякнув, вышел, гремя фарфором. Что-то он там говорил о записке… Куки всего мгновение помедлила, прежде чем опуститься к мусорному контейнеру.

Смятый листок из блокнота, подвешенного на холодильник, валялся на самом видном месте в обществе пивных банок и скорлупы от яиц, пожертвовавших свое содержимое на ударную утреннюю дозу холестерина для отца.

Услышав шаги в коридоре, Куки схватила бумагу и с видом внезапно проснувшейся выпрямилась навстречу вошедшему отцу.

Убрав руку с находкой за спину, Куки удивила его обворожительнейшей улыбкой и спрятала записку (если это была именно она) в карман. Затем присоединилась ко всем в гостиной.

Главный приз он не выиграл. Хотя ему удалось произвести изрядное впечатление на скептически настроенную дочь. Не совпала всего лишь одна цифра.

Денег это обещало немного (меньше, чем он заплатил за билет, и гораздо меньше суммы, потраченной на все билеты за последние тридцать—сорок лет). Но эффект был произведен не меньший, чем пирог, оправдавший самые смелые предположения, сделанные на основании одного только аромата.

Мишель была в восторге с самого начала и категорически от всего. Ромео только раз порадовал присутствовавших цитатой из печальнейшей повести на свете. Зато проявил крайний интерес к лотерее и формуле.

Проводив Мишель и заперев по инерции юношу на мансарде (к чему? ведь он, судя по всему, все равно мог разгуливать по дому в любое время, когда ему заблагорассудится – еще и пироги при этом выпекая!), Куки поняла, что это один из лучших вечеров за последнее время.

Загрузив посуду в моечную машину, она, уставшая, сытая и чрезвычайно довольная, посмотрела в свое отражение в черном глянце окна. Ветки деревьев деликатно постукивали по стеклу с той стороны. Тонк-тонк-дзинь. Северо-западный ветер усиливался. На море, вероятно, шторм. Зима.

Ночью гость опять рыскал по дому. Все так же, тяжко вздыхая, он присел на краешек кровати Куки. Полная луна светила в окна, на которых она забыла задернуть шторы.

Сначала Куки не разбирала его бормотание, но он все повторял и повторял одно и то же, пока она, наконец, не узнала:

И сон, и смерть, два близнеца крылатых.

Летят они так быстро, так неслышно.

Но сон – есть смерть.

Заснув, я осознал, что значит смерть.

И голову склонив, в могилу, как сегодня на постель.

Во смерти как во сне, я вижу сны.

Спи, отдыхай, как море после шторма [9].