Двенадцатое заклятие - Дэвид Лисс Страница 16

Люси вернулась в дом дяди в приподнятом настроении. Мисс Крофорд поможет ей получить законное наследство. Возможно, в эту самую минуту лорд Байрон думает о ней, размышляя, стоит ли ухаживать за девушкой, у которой нет приданого, но Люси уже не будет нищей, когда ей возвратят ее деньги. Сумма не такая большая, на которую мог бы надеяться пэр, но он всего лишь барон и не должен быть слишком привередливым.

Люси понимала, что глупо считать отцовское наследство до того, как оно попадет к ней в руки, или, по крайней мере, до того, как она услышит новости от стряпчего мисс Крофорд. Что касается лорда Байрона, он, вероятно, флиртовал с каждой молодой девушкой, встречавшейся на его пути, и не стоило строить иллюзий, что они увидятся снова. Несмотря на все это, было приятно окунуться в мир фантазий, и она не хотела запрещать себе делать это.

Люси никогда не задумывалась о том, какой будет ее жизнь, если она станет миссис Олсон. Она лишь полагала, что освободится от дяди и от миссис Квинс. Байрон — совсем другое дело. Люси легко представляла, как они оба, одетые по самой последней моде, едут в роскошном экипаже, посещают балы и парки развлечений. Она видела, как принимает гостей в их прекрасном доме, как к ней обращаются «леди Байрон». Она также представляла, как они будут проводить время наедине — прогулки, семейные обеды, вечера у камина.

К сожалению, за эти новые надежды надо было платить. Когда у нее появились новые мечты — не важно, сбудутся они или нет, — перспектива выйти замуж за мистера Олсона показалась Люси отвратительной. Как можно обещать перед лицом Господа быть связанной с ним навечно, если она его не любит? Это казалось ей безумием, еще большим, чем побег с Джонасом Моррисоном. Тот, по крайней мере, был симпатичным и обходительным. С ним она чувствовала себя умной и обаятельной. С мистером Олсоном она чувствовала… Трудно даже сказать, как она себя чувствовала. Никак.

До своего визита к мисс Крофорд Люси по настоянию дяди отправила мистеру Олсону записку, в которой объясняла свою невиновность и то, что произошло с лордом Байроном. Она излагала свои мысли как можно более холодно, но тем не менее оставляла надежду, что свадьба еще может состояться. Писать было тяжело, поскольку то, о чем она писала, было неправдой. Люси не могла поверить, что в самом деле хотела выйти за него замуж, хотя это было только вчера. Однако она понимала, что будет благоразумно не принимать сейчас никаких серьезных решений. Если Мэри Крофорд не удастся ничего сделать с завещанием, тогда и мистер Олсон сгодится. Неужели она настолько подлый человек, что оценивает возможности с такой корыстной точки зрения? Люси пришла к заключению, что это так. А какой еще у нее оставался выбор? Она должна выживать. Ей нужны еда, и одежда, и место, где можно преклонить голову. Никто ведь не осуждает нищего пэра, который женится на богатой. Почему же ее следует порицать?

Все ее мечты враз рассеялись, когда, спускаясь по лестнице, она услышала, как ее сладким голосом зовет миссис Квинс. Люси заготовила малоправдоподобную историю о том, будто вышла погулять, дабы прочистить голову, но миссис Квинс не стала спрашивать, где она была. Войдя в кухню, Люси увидела, что миссис Квинс стоит перед корзиной с продуктами и бутылкой кларета.

— Хочу, чтобы ты отнесла это мистеру Олсону на фабрику, — сказала она.

Люси смотрела на корзину, не в силах встретиться с взглядом выцветших глаз миссис Квинс, которые строго ее изучали.

— Может, не стоит?

Миссис Квинс не намеревалась слушать вздор. Она подбежала к Люси и схватила ее за подборок бледной рукой. Длинные пальцы держали цепко, причиняя боль.

— Дядя этого хочет.

Люси сделала шаг назад и попыталась высвободиться, но миссис Квинс притянула ее к себе и впилась ногтями в кожу:

— Пойдешь туда, куда я велю, и выйдешь за того, на кого я укажу.

Миссис Квинс отпустила ее. Люси отвернулась, зная, что у нее нет другого выхода, как тянуть время. Никаких скандалов, никаких конфликтов допускать нельзя.

Она кивнула, сделав вид, что покорилась:

— Хорошо.

Миссис Квинс удовлетворенно хмыкнула:

— И нечего было сопротивляться.

Люси взяла корзину и отправилась на фабрику, до которой идти было полчаса или около того. Стоял погожий, но довольно прохладный день. На Люси было длинное синее пальто, которое, но ее мнению, ей шло. Кроме всего прочего, оно было теплым, и Люси наслаждалась прогулкой. Она вышла через Францисканские ворота, перешла по пешеходному мосту и направилась по сельской дороге, которая вилась вдоль реки Лин, вышедшей из берегов из-за весеннего разлива. Люси миновала курган, который дети звали курганом эльфов, но сегодня дети здесь не играли.

До этого она бывала на фабрике всего один раз, с большой группой горожан. Фабрика тогда была еще пуста — не было ни станков, ни рабочих. Однако по этой дороге Люси гуляла не раз, наслаждаясь тишиной и покоем. Вдоль дороги размещались сельские дома, в которых когда-то кустари изготавливали большую часть чулочных изделий Ноттингема. Когда Люси только приехала в эти места, здесь кипела жизнь. Что-то увозилось, что-то привозилось, слышался постоянный шум вязальных станков. Она проходила мимо играющих на улице детей, мимо женщин, которые, сбившись в группы, чистили репу или были заняты рукоделием, мимо мужчин, раскуривавших трубки после трудового дня. Теперь все было иначе. В домах было темно и тихо. Если и попадались жители, то они сидели у своих домов неподвижно, провожая ее жадными, голодными взглядами, как волки, не решающиеся напасть на добычу.

Наконец Люси добралась до фабрики мистера Олсона, большого двухэтажного прямоугольного строения на каменном фундаменте, остальная часть была из некрашеного дерева. Из высокой трубы шел темный дым. На расстоянии пятидесяти футов был слышен шум десятка вязальных станков, — казалось, бесчисленные камешки ударялись о деревянный пол. Было слышно, как кашляли люди и плакал ребенок.

Люси никогда раньше не посещала работающую фабрику и не знала, как подобает себя вести. Следует ли постучать, как если бы это был частный дом, или можно войти, как в магазин? Ее сомнения разрешились, когда она увидела, что большие, будто в амбаре, двери открыты, и она вошла. Картина, которую она увидела, чуть не лишила ее чувств. Все пространство было занято вязальными станками высотой в рост человека, оснащенными двадцатью или более иглами и проволокой, куда быстрые руки вставляли шерсть. Так производились знаменитые чулочные изделия Ноттингемшира.

Люси испугал не масштаб производства и не количество станков, а главным образом мрачность фабрики. Немногочисленные окна располагались так высоко, что пропускали совсем немного дневного света. Его хватало, чтобы увидеть столбы пыли и частички шерсти, кружащиеся в воздухе, из-за чего все рабочие безостановочно кашляли. Люси стояла на пороге, но ее легкие уже забились. Потом она увидела самих рабочих: женщин, детей и стариков. Трое или четверо крупных мужчин расхаживали по цеху и следили за тем, чтобы рабочие не выбивались из темпа. Тот, кто сбивался, получал удар дубинкой о раму станка в качестве предупреждения. Люси увидела, как один надсмотрщик ударил старика по бедру, а другой — ребенка по спине.