Моя любимая кукла - Зульфия Талыбова Страница 16

– Ну, конечно! – Кивнула ведьма. – Но не без помощи скромной малышки Айлин! А вы оба оказались наглыми пронырами, что чуть не уничтожили мой дом! Ну, ничего – у меня веревок много!

– Но зачем вы запирали меня в пятой комнате? – недоумевала Айлин.

– А это второй этап моего обряда. Я закрываю гаденыша в клетке и свожу с ума. Только очень медленно и потихоньку, ведь, не рассчитай я силу, им овладеет бешенство, он зайдется в судорогах, а потом и вовсе помрет!

Айлин распахнула и без того большие глаза.

– Был у меня такой случай давным-давно… – Тихо добавила ведьма.

– Что потом? – Осторожно спросил Эмиль.

– Потом обездвиженного мальца тащу в подвал, где подвешиваю на верёвке из крысиных хвостов и высушиваю…

– Но меня вы не запирали в клетке! – Перебил мальчик.

– Да. – Улыбнулась Гуашевая Дама. – Слишком уж ты любопытный и неудобный. Повторяю, такие, как ты и шьют себе верёвку длиннее! Придется связать тебя всего, чтобы не брыкался! А как помрёшь, можно будет и ослабить. Другие к этому этапу уже обездвижены, и им повезло в отличие от тебя. – Ехидно сказала злодейка и подмигнула мальчику. – Ну, и от тебя. – Ведьма бросила взгляд на Айлин.

– Можно, конечно, вас сразу прибить, но тогда компот будет кислым… «фрукту» нужно дозреть… – пробубнила ведьма.

– Какой еще компот?! – Очень тихо спросила Айлин. – Это ведь была шутка?!

Эмиль медленно перевел взгляд на девочку и заметил, как паника нарастала в ее карих глазах. Так чем же злодейка опаивала девочку в клетке, а в столовой других детей?!

– Что д-дальше? – Заикаясь, спросил он.

– А дальше тело умирает, а потом высыхает под моим черным глазом. Тела больших детей, когда сохнут, опадают сухой стружкой, напоминающей гуашь. Со взрослым такого не получится: его душа и тело соразмерны.

– Значит, мы вам не подходим! – С надеждой сказал Эмиль. – Вам не удалось нас сломать!

Ведьма улыбнулась, ожидая подобного:

– Повторюсь, на случай быстрого, но мучительного обряда, минуя клетку, я нарушителя не подвешиваю, а связываю, как вас сейчас.

Ведьма замолчала, увлекшись связыванием Айлин.

– А зачем вам стружка? – Дрогнувшим голосом спросил Эмиль.

– Стружка ценна! Она придает цвет компоту.

– Вы… варите из нас компот?! – Не веря своим ушам, спросил Эмиль.

– Ну, конечно, голубчик мой! На чем здесь, по-твоему, все держится?! На компоте!

– Из ваших пленников… – Упавшим голосом произнес Эмиль.

Жуткая волна страха поразила его: он ведь уже слышал одну историю про компот, на котором все держалось, но не мог вспомнить подробности.

– Когда стружка опадет, останется сердцевина – душа. Она придает вкус.

Злодейка поглядела прямо в глаза Эмиля и, улыбаясь одними губами, сказала:

– Через пару дней, ребятишки на утро отведают зелёный чай со вкусом мяты, а вечером насладятся – ведьма посмотрела на Айлин – темно-коричневым пряным напитком с лёгким ароматом ванили.

Пленники таращились на ведьму.

– Да, бросьте! – Встрепенулась Гуашевая Дама. – Живя здесь, каких только компотов вы не пробовали! И апельсиновые, и малиновые, и грушевые, и лимонные!

Тело Айлин обмякло, и она повисла на крысиной верёвке.

– Вы… этими компотами нас опаивали?! – Охнул Эмиль.

Рот наполнился слюной – вот-вот вырвет.

– Совершенно верно, милок! – Злодейка легонько ущипнула его за кончик носа. – Поэтому никто из вас не повзрослеет. Никогда!

Эмиль же поборол рвотные позывы, и как раз вовремя: в противном случае, его бы стошнило прямо на ведьму.

Он терпеливо пережил связывание.

– Выходит, никто не уходил… – бормотал он. – Все ведь считали, что дети взрослеют, поэтому исчезают! Но это не так! Вы их убиваете! Используете для своего… – Ему было трудно произносить название ведьмовского ремесла. – Искусства по загуашиванию?!

– Да.

– Значит, вы тоже большой ребенок?! – Не подумавши, ляпнул он.

– Что?! – Испуганно осеклась колдунья.

Эмиль вдруг ожил. Он заметил, как напугал ведьму его вопрос. С нее будто на мгновение спала маска жестокости и безумия.

Чутье подсказывало ему, что эта догадка и спасет их!

Ведьма сама сказала, что из нее получится черный напиток неминуемой смерти! Белладонна! Из ее же слов, из взрослого не сваришь компот! Поэтому она и не общалась с Серебряным Стражником! Он не представлял для нее интереса.

Гуашевая Дама такая же маленькая внутри, как и Айлин, и Эмиль, и все постояльцы дома! Получается, ее бояться так же глупо, как ему бояться Айлин! Они на равных!

– Что-то ты слишком много говорить стал, мальчишка! Не зря я сразу почувствовала, что тебя только верёвкой связывать и останется!

Ведьма вцепилась в его ухо и со злостью потрепала. Она оставила узников в подвале и ушла.

В ещё не уснувшем разуме Эмиля всплыло воспоминание.

Он переместился назад в свою комнату, где дули теплые ветра. Это ведь было совсем недавно, почему он сразу не вспомнил?! Он испугался, как бы ведьма все-таки не повлияла на его восприятие времени, как это удалось вначале проделать с Айлин!

Была ночь, он не мог уснуть, а Серебряный Стражник рассказал ему сказку…

Эмиль стоял онемевший и уже не понимал от чего именно – чар ведьмы или неожиданной догадки?

Неужели сказка Серебряного Стражника не сказка вовсе?! Может быть, Ибби это Белладонна?!

– Айлин! Проснись! Проснись! – Закричал Эмиль.

Девочка медленно открыла глаза.

– Послушай, Айлин, мы можем спастись! – Громко сказал он.

Крысиные веревки так сильно сдавили ее тонкие запястья, что они уже посинели.

Но ведьма совсем недавно их связала! Впереди тяжёлые часы без воды и еды, потом смерть и второе рождение в ароматном компоте!

Эмиль поморщился: такой исход событий ему совсем не нравился.

Если его догадки верны, во взрослом теле Белладонны до сих пор жила малышка Ибби, которая любила мамочкины компоты.

Надо ее вразумить!

– Как мы спасёмся? – Невнятно пробормотала девочка. – Мы связаны. Но я бы не прочь замотать ведьму и бросить прямо здесь… Мы бы открыли крысиные норки, и изголодавшиеся и обиженные твари сожрали бы ее до костей…

Айлин говорила, словно во сне. Сознание покидало ее, а слова вылетали невнятно и с короткими смешками. Она будто охмелела.

– Боюсь, даже крысы ее жрать не станут: они чуют ядовитую белладонну. – Обреченно пробубнил Эмиль себе под нос.