В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее - Дэвид Вонг Страница 15

Я забрал у Молли коробку с кукурузными хлопьями, уже пустую и выгнутую по форме ее головы.

– Кстати, в новостях ты казался слегка чокнутым. Надеюсь, ты это знаешь.

– Что? Я сказал правду.

– И зачем? Ты сумел убедить только тех, кто и так съехал с катушек. Так и вижу, как прямо сейчас ты обновляешь свой блог. Для чего? Ну, сможешь ты рассказать всю эту безумную историю и стать еще одним чудиком, вещающим через Интернет. Но кому от этого будет лучше? На тебя будут смотреть как на чокнутого. На нас обоих будут смотреть как на чокнутых.

– Эй, уж не собираешься ли ты опоздать к психотерапевту, которого тебе назначил суд?

– Черт тебя побери.

Я посмотрел на часы. Он был прав.

* * *

Через город я ехал, как через оживший абсурд. Должен был проехать мимо больницы (ну хорошо, не должен, но любопытство – моя вторая натура), выглядевшей так, будто на нее обрушился ураган. За барьерами, перегородившими улицу, стояли новые фургоны. На КПП орудовали копы, не пропуская никого на парковку. Спустя три квартала мне пришлось пять минут ждать на перекрестке, пока мимо громыхала колонна зеленых грузовиков. Армия. Мне внезапно захотелось уехать отсюда как можно дальше.

Я почти надеялся, что найду офис психиатра закрытым, как если бы следующий после стрельбы день объявили национальным выходным. Не свезло. Люди пришли, потому что им за это платят.

Я влетел в приемную прежде, чем сообразил, что там есть кто-то еще. Нужно было посмотреть через окно или из коридора и подождать снаружи, потому что почти невозможно избежать неудобного разговора, если двое людей встречаются в приемной психиатра. Я попытался придумать благовидное извинение, развернуться и выйти, но лучшее, что пришло в голову, – это схватить стоявший в углу комнаты горшок с цветами, словно забирая его за долги. На это я не решился.

Когда я вошел, сидевшая в приемной дамочка ко мне даже не повернулась: все ее внимание поглощал телевизор, настроенный на «Фокс Ньюс», картинку сопровождала пальба. Господи Иисусе, день медленных новостей. В людей все время стреляют, верно? Сев как можно дальше от нее, я взял журнал и закрылся им. Похоже, очень много статей о свадебных платьях.

– Это происходит повсюду, знаете ли, – сказала женщина с другой стороны комнаты. Вероятно, около сорока пяти лет, волосы покрашены в отвратительный белый цвет.

– Что происходит? – спросил я.

– Одержимость демонами. По всему миру. Смотришь новости с Ближнего Востока и видишь, что это распространяется, как лесной пожар.

– Угу.

– А сейчас еще легче, потому что все души ушли.

– Хмм. – Я перевернул страницу журнала для новобрачных, полностью поглощенный рекламными объявлениями. Находиться в одной комнате с сумасшедшей бабой даже хуже, чем быть сумасшедшим самому. Она же все еще говорила.

– Вы знаете, что Вознесение уже произошло? В 1961 году. Творец призвал все души на небеса. Но тела остались. Вот почему кажется, что у всех живущих людей нет душ. Потому что их на самом деле нет. Вы видели на прошлой неделе историю человека, укравшего машину с младенцем на заднем сиденье? За ним погналась полиция, и он выкинул его в окно. Младенца! В наше время люди – просто животные. Поскольку у них нет души.

Я опустил журнал и медленно сказал:

– Это… это не самая плохая теория.

– Они называют это меткой зверя. Но им не надо никакой метки. Они сами становятся зверями со временем.

Дверь в кабинет врача скрипнула, открылась, и оттуда вышла сногсшибательная девица. Сбитый с толку, я на мгновение решил, что сегодня она заменяет моего психотерапевта. Но нет, конечно, она была пациенткой, и доктор Теннет вился за ее спиной. Чокнутая баба в приемной встала, поблагодарила доктора и вышла вместе с девушкой. Вот те на. Она не больная. Просто привезла сюда дочь.

* * *

Как только они вышли, доктор Теннет спросил:

– Что случилось с вашим глазом?

– Подрался с Джоном. Он сказал, что все эти советы и консультации пустая трата времени, а я ему сказал, чтобы он заткнулся ко всем чертям и не оскорблял вас и вашу профессию.

– Вы выглядите так, словно не спали всю ночь.

– А как я мог, если тут такое происходит? Вы сегодня новости смотрели? Не знаете, нашли они Фрэнки?

– Не похоже, что он жив. Вы знаете его?

– Что? Нет. Почему я должен знать его?

– Вы назвали его Фрэнки.

– Ну, я ходил с ним вместе в школу. Много лет назад. И, если вы имеете в виду, что я как-то связан с тем, что произошло, то нет, никак.

– Совсем не имел в виду.

– Потому что я в этом не участвовал.

– Прошу прощения, если я заставил вас почувствовать себя обвиняемым.

Я посмотрел в окно. Именно в это мгновение зеленый грузовик прогрохотал по улице.

– Почему здесь так много армейских грузовиков? Какая-то чрезмерная реакция, вам не кажется?

Не дав мне изменить тему, Теннет сказал:

– Мне бы хотелось вернуться к тому, о чем мы говорили в последний раз. Вы скрываете свое настоящее «я» от мира и чувствуете себя так, будто не в состоянии стать человеком, которому нечего скрывать. Вот прямо сейчас вы почувствовали, что я вас обвиняю. Я бы хотел поговорить об этом.

Я опять поглядел в окно и стал грызть ноготь. Черт побери, я не хочу быть здесь. В этом офисе, в этом городе, в этой жизни. Я хочу уйти. Я знал, что рано или поздно копы доберутся до Джона – он появился на этом чертовом телевидении в том месте, где они установили карантин – и, значит, со временем появятся и у меня. Какого черта я торчу здесь?

Потому что больше идти некуда.

– Не знаю, – ответил я. – Двадцать четыре часа назад я сидел на этом стуле, пытаясь оправдать то, что верю в безумные вещи. И вот, спустя всего сутки, весь город сошел с ума. Так что, по-моему, весь мир заболел моим сумасшествием, и, значит, меня можно освободить. – Я потер зудящие глаза и добавил: – Эти чудовища – настоящие, док. Я слишком устал, чтобы говорить что-то еще.

– Я читал кое-что из того, что вы с вашим другом пишите в Интернете. Иногда вы говорите о себе так, словно вы на самом деле монстр или, по меньшей мере, фрик.

– Ну, это метафора. Я хочу сказать, разве мы все не такие? Только что женщина в приемной сказала мне почти то же самое.

– То, что произошло прошлой ночью, вывело на поверхность все эти чувства. Как мне кажется.

Какое-то время я обдумывал его мысль, а потом сказал:

– Можно вас спросить, док?

– Конечно.

– Допустим, я бы захотел использовать ваш компьютер, вот этот, пообещав ничего не стирать. Что бы вы сказали?

– Ну, там конфиденциальная информация о пациентах, так что я не могу…