Не/много магии - Александра Давыдова Страница 15

Макс оглянулся. Сзади ничего не было, только панорамное остекление во всю стену.

— Извини, — девушка нервно взъерошила пальцами волосы и стала еще больше, чем раньше, напоминать горящую спичку. — Иногда за мной следят, но сейчас просто показалось. Пошли лучше туда, где людей побольше — так спокойнее.

В зале регистрации было гораздо больше людей. Шум, очереди, снующие туда-обратно пассажиры всевозможных рас, полов и размеров.

— Дальние страны, — Эля улыбнулась.

Он понимающе кивнул в ответ. Дальние страны — это волшебно. О них можно мечтать, вспоминать детство, как хотел стать летчиком или капитаном, и ориентироваться в жизни не по автобусным остановкам, а по маякам и сигнальным огням.

— Смотри, — девушка подошла к стойке электронной регистрации. — Здесь можно перебирать рейсы — на сегодня, завтра, через неделю. Выдумывать коды бронирования или, что проще, вписывать свою фамилию и инициалы. И надеяться, что вдруг — а почему бы и нет? — всплывет окошечко «Далее», и ты найдешь себя в списке пассажиров на какой-нибудь дальний рейс.

— Странное развлечение, — хмыкнул Макс. — Раз попытался, два. А зачем дальше кормить пустую надежду?

— Почему пустую? — возмутилась Эля. — Ты не веришь в случайности?

— Разве что в параллельном мире.

— Как раз в этом.

— Случайности-то я встречал, а чудеса — ни разу. Разве что во сне. К примеру, в этом мире можно гулять по крылу самолета, когда тот летит?

Эля перестала водить пальцем по сенсорному экрану регистрации, и внимательно посмотрела на Макса. Глаза у нее как заледенели, даже цвет будто поменялся — трава покрылась инеем.

— Видишь, но не веришь? — спросила она. — Если не боишься, идем. И я покажу тебе, что это вовсе не бред и не поделки этих… — Эля постучала пальцем по виску. — Тараканов, в смысле.

Они юркнули в неприметный проход с самого края, в левом крыле Домодедово.

— Уф, проскользнули, — девушка тихо хихикнула. — Дальше пройдем спокойно. Тут залы еще не достроены, и рабочие по ночам спят. Так что если не будем выглядывать в незастекленные окна и громко орать «тут мы!», никто не заметит.

Макс кивнул с довольным видом. А что — путешествие еще толком не началось, а на голову уже свалился целый ворох приключений.

Они подошли к стеклу, за которым открывался вид на стоянку самолетов и здание самого аэропорта.

— Красотища, — Макс зевнул и потянулся от удовольствия.

— Еще не красотища, — ответила Эля и посмотрела на часы. — Сейчас настанет полночь…

Парень хотел было пошутить про карету, превращающуюся в тыкву, но не успел. Так и застыл с разинутым ртом. С восточного края взлетного поля на них катилась волна, будто перелистывали страницу огромной книги. Максу даже показалось, что он различает строчки — вместо разметки на бетоне. Потом его накрыло с головой, перехватило дыхание… — и ничего больше.

Но не успел Макс разочарованно вздохнуть, Эля тронула его за рукав.

— А теперь гляди в окно. Только не в упор, а краем глаза, как будто между делом. Думаю, у тебя получится…

Макс прижался щекой к толстому стеклу, сморгнул некстати попавшую в глаз пылинку и обмер. На первый взгляд, всё было как раньше. Однако через несколько секунд можно было смело подвергать сомнению все материалистические науки о мире, склонные твердить направо и налево о невозможности чудес.

Самолеты, не обращая внимания на копошащихся у них в мозгах пилотов, забавно поводили тупыми носами и будто нюхали воздух. Осторожно взмахивали перепончатыми крыльями, сворачивали и разворачивали дополнительные секции. Щурились иллюминаторами от слишком ярких огней и передергивали стальной шкурой.

Какие-то мелкие твари тащили по бетонке огромные рулоны полупрозрачного, голубовато-белого материала.

— Это взлетные полосы, — шепнула Эля. — Для каждого самолета — своя, заговоренная. Именно по ним поднимаются в воздух, и скорость тут не при чем.

Над аэропортом, на парапете вокруг башни диспетчеров, сидел самый натуральный звездочет с подзорной трубой и в остроконечной шляпе. Он болтал ногами и взмахивал светящимся флажком.

По полю туда-сюда ходили высокие, худые призраки с ружьями через плечо.

— Охраняют.

— Кого?

— Не «кого», а «от кого». От птиц. Сам видел, что бывает, если допустить их к двигателю, например. Им бы только забиться куда-нибудь, чтобы устроить аварию. Или, — Эля поежилась, — забить кого-нибудь.

Будто в ответ на ее слова, в окно врезалась черная молния. С клювом и острыми когтями, оставляющими царапины даже на прочном, толстенном стекле. Макс отшатнулся от неожиданности и чуть не упал на спину. Эля отлетела от окна, кувыркнувшись назад через голову, и всхлипнула:

— Бежим! На той стороне бетонный каркас еще без стекол! Если полезут там, могут догнать!

И они понеслись назад. Сначала Макс на бегу думал о том, как бы поаккуратнее ввалиться в зал, чтобы не заметили работники аэропорта, но потом эти мысли вылетели у него из головы. Из-за хищного «Карр!», которое ударило в спину, как хлыст. Он никогда раньше не боялся птиц, но в этом одном крике было столько ужаса, сколько нет во всех сериях «Пятницы 13-го» вместе взятых. Оглядываться он даже и не думал.

Им повезло. Влетев в «обжитый» зал, поймали только пару удивленных взглядов от китайцев, которые медитировали над своими горами чемоданов, и тоскливый вздох от уборщика-таджика: «Носятся тут, топчут…»

Отдышавшись, Эля виновато посмотрела на Макса:

— Прости, пожалуйста. Они за мной, тебя бы — не тронули.

— А почему именно вороны? — наверно, существовали в этой ситуации и более умные вопросы, но Макс озвучил первый пришедший в голову.

— На аэродроме — вороны. На железной дороге — драконы…

Тут Макс поперхнулся, но решил не переспрашивать.

— В метро — кроты, в воде — морские змеи.

— А если ты не в дороге?

— Я? — Эля горько улыбнулась. — Я в дороге всегда.

Оказалось, что в Симферополь они тоже летят вместе.

Устроившись у окна в самом хвосте самолета, Эля рассказывала:

— Ты никогда не задумывался, что если бы все герои сразу жили долго и счастливо, читать книги было бы невыразимо скучно? Если бы мы знали, что каждый обязательно найдет тихую гавань, совьет гнездо и обзаведется семьей, мы бы волновались за них? Конечно, нет.

Мне кажется, наш мир, как его видит большинство — жестянка. Сделанная по законам и правилам не настоящим, а от жестянщика. Потому что так удобнее. Что ты с большим удовольствием заглотишь, если бог подкинет тебя крючок — извивающегося червяка или красивую блесну? Наживка, может, и вкуснее, но ты никогда об этом не узнаешь, потому что второе — комфортнее. Глянцевое, блестящее, понятное. Материалистичное, в конце концов. С неминуемым хэппи-эндом в конце.