Столовая Гора - Андрей Хуснутдинов Страница 15

— Я о своем предшественнике, агенте Хассельбладе. В Столовой Горе я как раз расследовал его исчезновение, пока…

— Пока — что?

— Пока вчера на кладбище не обнаружил его могилу.

— Вот поэтому… — Архивариус погрозил Аяксу пальцем, взял кружку и сделал глоток. — Вот поэтому, молодой человек, я и считаю вашу детективную методу не вполне эффективной в условиях нашего болота.

— Почему — поэтому? — уточнил Аякс.

— Если бы вы позавчера удосужились задать мне вопрос о вашем агенте — как его? — вы бы тогда же получили от меня исчерпывающий ответ, где его искать.

— А почему вы должны знать об этом?

— А почему нет? — удивленно выпучился старик.

— Хорошо. — Аякс откинулся на спинку стула. — Почему, в таком случае, когда я интересовался пропавшим в полиции, мне не дали вразумительного ответа? Почему я должен интересоваться пропавшим без вести у архивариуса?

— Мы снова и снова возвращаемся к вопросу о вашей детективной методе.

— И в чем главный недостаток моей методы?

— А в том, — архивариус несильно прибил подшивку кулаком, — что вы пытаетесь взять гору с одного наскока. Вы даже сейчас пытаетесь это делать.

— Вот как?

— Именно так. Вы думаете, что когда обнаружили надгробие пропавшего, вы обнаружили его самого?

Аякс устало зажмурился и помассировал глазные яблоки.

— Вы внимательно рассмотрели плиту? — поинтересовался архивариус. — Хотя бы прочли все надписи на ней?

— Ну, да, — ответил Аякс неуверенно.

— А такое видели? Вверху справа? — Архивариус достал из кармана перьевую ручку, вырвал из подшивки кусок желтой бумаги, что-то написал на нем и положил перед Аяксом. — Видели?

Аякс прочел написанное по слогам:

— Cenotaph?

— Именно! — взмахнул ручкой архивариус.

— Что такое кенотаф?

— Пустая могила.

— Что? — удивился Аякс.

— Когда воин погибал в дальнем походе и его останки не могли быть доставлены на родину, родственники ставили памятник на пустой могиле. Это древний обычай, но он частично сохранился до наших дней.

— Вы хотите сказать, что Хассельблад родился в Столовой Горе?

Архивариус с сожалением покачал головой.

— Ну откуда, скажите ради бога, в вас эта… детективщина? Почему ваш несчастный Хассельблад должен был родиться в Столовой Горе? Ну почему?

— А почему тогда этот… — Аякс заглянул в листок. — Кенто… его пустая могила находится здесь?

— А почему в Столовой Горе находятся другие пустые могилы? — осведомился в ответ архивариус.

— Понял, — сказал Аякс. — Вы имеете в виду рудник. Рабочие падали в пропасть, гибли под завалами, и все в этом роде.

Архивариус допил молоко и промокнул платком лоб.

— Можно сказать и так. — Приподняв руку, он снова пошевелил пальцами. — У меня больные суставы, но я продолжаю играть в эту чертову игру, давить на одни и те же кнопки. У вас страдает логика, но вы, по сути, делаете то же самое.

Тут Аякса осенило:

— Постойте, так значит, у Хассельблада в Столовой Горе есть родственники? Кто они? И откуда им известно, что Хассельблад мертв?

Архивариус ответил вопросом:

— Что вы хотите знать о руднике?

Аякс сдвинул подшивку на угол стола.

— Чем больше, тем лучше.

— Полагаю, — сказал архивариус, прочистив горло, — вы в курсе, что история рудника начиналась с обычной старательской артели?

— Да. Когда кончилась история артели, началась история рудника.

— Старатели тогда перерезали друг друга не все. Авраам ле Шателье потом вошел в состав учредителей компании, которая взялась за дальнейшую разведку и разработку месторождения.

— Ле Шателье? — Аякс почесал лоб. — Что-то знакомое.

— Этот человек считается основателем Столовой Горы, — пояснил архивариус со значительным видом.

— А его потомки до сих пор управляют одноименной компанией?

— Совершенно верно.

— Это правда, что он бывший каторжник? — сказал Аякс.

— Правда в том, — холодно ответил старик, — что он считал себя осужденным несправедливо. Накануне ареста он стоял во главе пуританской общины.

— И за что же его судили?

— За сопротивление гражданским властям, которые пытались вмешиваться в дела конгрегации.

— Пытались вмешиваться — каким образом?

Архивариус развел руками.

— Самым обычным. Хотели получать, например, финансовые отчеты о хозяйственной деятельности церкви.

— Короче говоря, — заключил Аякс, — осужден справедливо.

— Все не так просто. Не торопитесь. — Архивариус смел со стола вырванный клочок бумаги и, склонив голову, глядел на него, пока он не упал. — Потом ле Шателье был реабилитирован, соответственно, отменен и обвинительный приговор.

— Потом, — переспросил Аякс, — это то есть тогда, когда каторжник стал магнатом?

— Авраам ле Шателье так никогда и не был по-настоящему богат, — раздраженно сказал старик. — Между прочим, несмотря на свой высокий пост и почтенный возраст, он продолжал спускаться в рудник, как обычный штейгер, нередко ночевал в шахтах.

— Все лавры, значит, достались наследникам? — уточнил Аякс.

— Лавры-то как раз достались ему. Наследникам — власть и деньги.

— Ладно. Основатель умер. Что дальше?

— Дальше — сплошные загадки. — Архивариус оперся прямой рукой на край стола. — Вскоре после смерти старшего ле Шателье в руководстве компании началась склока, которая завершилась исключением из состава учредителей всех, кто не являлся коренным жителем города. Затеял свару сын и прямой наследник ле Шателье, Давид.

— Зачем ему было изгонять чужаков?

— Поговаривали, что во время одного из спусков в рудник то ли старший ле Шателье, то ли младший что-то нашли. Что именно — неизвестно.

— Храм Иезекииля? — предположил Аякс.

— Это все местные байки. — Архивариус сморщился, будто прожевывал лимон. — Нет, разумеется. Известно только, что сын заплатил ушедшим учредителям столько отступных, сколько те запросили, и перерегистрировал компанию с новыми требованиями к местожительству акционеров. А через несколько лет — как гром среди ясного неба — заявление об истощении породы и закрытии рудника. Речь о банкротстве самой компании при этом не шла.

— Как так? — удивился Аякс. — Рудник истощен, а компания процветает?

Архивариус прокашлялся.