Большая книга ужасов-45 - Александр Белогоров Страница 14

На следующий день Коля твердо решил идти в школу, тем более что чувствовал себя нормально. Собственно в школу ему не очень-то и хотелось, однако он уже и так пропустил много тренировок, а нет школы — нет и спорта. К тому же утонувшую спортивную форму, с которой мальчик уже было попрощался, неожиданно удалось спасти из воды. Когда из реки доставали свалившийся туда пролет решетки, заодно достали и Колину сумку и даже вернули ее владельцу. Так что мальчик горел энтузиазмом наверстать упущенное и подготовиться-таки к чемпионату, несмотря ни на какие проклятия.

За завтраком, когда он собрался отрезать себе кусок хлеба для бутерброда, нож неожиданно выскользнул у него из руки и упал прямо на левую руку, пригвоздив ее к деревянной доске для резки. Из раны брызнула кровь, а из глаз — не менее обильные слезы. Коля едва удержался, чтобы не завопить во все горло, но сумел подавить крик, издав только глухой стон.

Глубоко вдохнув, мальчик склонился над раной. Ему повезло. Сталь не задела кость, а только пригвоздила кожу. Коля взялся за нож, чтобы осторожно вытащить его, но с первого раза с задачей не справился, настолько глубоко лезвие вошло в доску. И только со второй попытки, напрягая все силы, мальчику удалось высвободить левую руку. Коля подставил ее под струю холодной воды, одновременно осматривая рану. Все было не так плохо, как он опасался, однако без перевязки обойтись было нельзя. О том, чтобы делать ее одной правой, нечего было и думать. Пришлось звать на подмогу маму.

После того как рана была продезинфицирована, а рука забинтована, Коле пришлось проявить чудеса красноречия, чтобы убедить родителей: с ним все в порядке и в школу он идти может. Его все-таки отпустили, но мама и даже папа, проникшись какой-то мрачной мистикой последних дней, просто умоляли его быть осторожнее. Мальчик и сам прекрасно помнил, что ему угрожает. Тем более что больная левая рука не давала об этом забыть. Сегодня железо уже пронзило его плоть с утра пораньше, и очень хотелось надеяться, что этим все и ограничится. Однако события в предыдущие дни оставляли мало надежды на такой благополучный исход.

По дороге в школу Коля пытался представить себе, о каком еще железе может идти речь. Поначалу ничего, кроме каких-нибудь ножей, в голову не приходило. Но, вспомнив, с какой широтой трактовалось, к примеру, понятие «огня», мальчик включил в список потенциальных опасностей и автомобили. Кроме того, он опасался, что сверху на него может свалиться какой-нибудь рекламный щит, дорожный знак или еще что-нибудь в этом роде. Так что шел он не спеша, внимательно оглядываясь по сторонам, словно какой-нибудь очень бдительный пенсионер.

Из-за утренней перевязки и такой неторопливости в школу мальчик вошел уже со звонком. В классе он стал героем дня. Об историях с падением в реку и вчерашним пожаром знали уже очень многие. Перевязанную руку все тоже приписали борьбе с огнем, и Коля не стал разубеждать одноклассников. Учителя отнеслись к дважды пострадавшему с пониманием и к доске не вызывали. Так что все шло очень неплохо. Однако мальчик не терял бдительности, тем более что умудрился получить три небольших, но ощутимых напоминания об опасности железа, один раз в виде укола циркулем, второй — посредством кнопки, неведомо как оказавшейся на стуле, а третий — в виде торчавшего из другого стула гвоздя, даже слегка распоровшего брюки. Но эти мелкие неприятности не огорчали. Коля готов был вытерпеть сколько угодно таких уколов, лишь бы ими на сегодняшний день все и обошлось.

Но эта надежда развеялась на уроке физики. Геннадий Иванович, показывая различные опыты, имел обыкновение приглашать в качестве ассистента кого-нибудь из учеников. Ребята очень любили принимать участие в этих экспериментах, и учитель, зная это, стремился задействовать в них как можно больше народу. Сегодня его выбор пал на Колю. Возможно, физик хотел этим продемонстрировать, что история с Крокодилом Геной забыта. Мальчик, у которого после того случая также остался неприятный осадок, хотя он и не был ни в чем виноват, с радостью пошел ему помогать.

Замеры со стальной пружиной, которую испытывали на растяжение и сжатие, уже подходили к концу, когда едва не случилось непоправимое. Прочнейшая пружина, для которой такие нагрузки были как школьная сумка для тяжелоатлета, лопнула самым неожиданным образом, причем ее конец с грузиком полетел прямо в лицо мальчику (как показалось Геннадию Ивановичу, вопреки законам столь любимой им физики). Лишь Колина спортивная реакция спасла его от тяжелейшей травмы. Он успел отпрянуть назад, а конец пружины просвистел в нескольких сантиметрах от его глаза. Геннадий Иванович схватился за сердце, и мальчик едва не сделал то же самое. После физик долго изучал место разрыва пружины и даже носил показывать ее специалистам по металловедению, но и те только удивлялись такому факту, не находя ему никаких научных объяснений.

После уроков Коля не пошел домой. Некоторое время он не мог решить, как воспользоваться временем, оставшимся до тренировки. Сначала мальчик думал отправиться к камню. Он не знал толком, что будет там делать, но предполагал, что, в противовес своему прошлому поступку, следует каким-то образом отнестись к месту захоронения максимально уважительно. Как именно? Ну, например, очистить вековой камень. Или принести туда какие-нибудь цветочки или даже веночек, пообещать поставить ограду. Конечно, это казалось полным бредом, но надо же попытаться сделать хоть что-то!

Но потом Коля как будто устыдился своих намерений. Судя по тому, что с ним происходило, под камнем упокоился (или, скорее, не совсем упокоился) какой-то злодей, и носить ему цветочки очень не хотелось. Такой поступок походил бы на дань, приносимую бандиту, и означал полную капитуляцию. А вот попробовать обратиться в церковь, чтобы провести соответствующий обряд, казалось гораздо более достойным. В конце концов, даже злодеев нужно хоронить по-человечески.

Миша предупредил его, что сегодня пойти с ним не сможет, и Коля был даже рад этому факту. Во-первых, не хотелось признаваться в собственной слабости и показывать даже другу, насколько все серьезно и как он на самом деле напуган. А во-вторых, мальчик понимал, что соседство с ним может быть опасным для тех, кто рядом, и не хотел, чтобы Миша пострадал за компанию с ним. Тем более что, как он вспомнил, пророчество на шестой день недвусмысленно предупреждало о такой возможности. Хватит с него и травмы Джека.