Любовью спасены будете... - Андрей Звонков Страница 13

Старший фельдшер постарался. Тридцать первого декабря бригады были укомплектованы и переукомплектованы. В течение дня вся подстанция готовилась к Новому году. Плюнув на риск получить нагоняй от линейного контроля, лишние девчонки трудились на кухне, готовя салаты, нарезая колбасу, сало и копчености. В одежных ящиках в глубоком секрете покоились несколько бутылок шампанского и парочка пятизвездочного коньяка.

Заведующий подстанцией встречал Новый год в кругу семьи. Из этого круга, несмотря на прямые родственные связи, выпала его дочь Вилена, добровольно возжелавшая работать в компании с Носовым и Володей Морозовым. Герман раздражался, убеждая дочь, что все будут дома! Гости должны приехать! Он специально пригласил своего однокашника Яшу Левинсона с двадцатидвухлетним сыном Мишей, надеясь познакомить его с Виленой. Никаких стратегических планов он не строил, но регулярные намеки мамы, что неплохо бы познакомить Вилечку с хорошим мальчиком, его уже достали. И вот тут эта обормотка, в обход папиных планов, договаривается со старшим фельдшером о дежурстве под Новый год! А они с женой Машей теперь должны веселить всю ночь приглашенных гостей. Использовать власть и прослыть интриганом на подстанции Герман не хотел. В конце концов, все уже взрослые люди! Сколько можно нянчиться?

С утра бригада Носова работала в полном составе, на подстанцию они заезжали, только чтобы заправиться лекарствами, шприцами и выгрузить купленные продукты.

В большом холле на втором этаже устанавливались столы, сносились все стулья из конференц-зала, в одной из фельдшерских открыли окна нараспашку и устроили импровизированный холодильник, в котором все разложенные кресла были уставлены салатницами, блюдами и тарелками.

В семь, как обычно, начались рассаживания и открывания ночных бригад. Володя открыл двадцать седьмую бригаду и оставил Носова с Вилечкой на дневной вдвоем. По неписаному правилу вновь открытые бригады ставились в очередь первыми. Поэтому, пока Морозов готовился к выезду, Витя с Вилечкой пошли на кухню, по смачному выражению Сашки Костина, чайку испить – кишочки всполоснуть.

На подстанции царила нормальная вечерняя суета: все ходили туда-сюда, громыхали крышки алюминиевых ящиков, тонко звенели перебираемые в карманах халатов ампулы, для восполнения истраченного на вызовах, периодически взревывали динамики селектора, выкрикивающие «Бригадам на вызов!».

Для удобства столы выдвинули на середину кухни и обставили стульями.

Во главе стола сидел одинокий Костин, перебиравший гитарные струны и что-то негромко мурлыкавший себе под нос.

Носов отодвинул для Вилечки стул и спросил:

– Не помешаем?

Костин, не отвлекаясь, мотнул головой – нет проблем! Он перестал мурлыкать, принялся тренькать струнами и настраивать гитару.

– Концерт запланирован? – спросила Вилечка.

– Угу, – сказал Костин, – Марина Ивановна, может, еще споет. В общем, все по эстафете, кто приедет, тот и будет петь.

– А Женька где?

– Только что уехала. – Костин взял несколько аккордов, потом перебором проиграл вступление и пропел из Дольского: – «Мне звезда упала на ладошку. Я ее спросил – откуда ты? Дайте мне передохнуть немножко! Я с такой летела высоты! А потом добавила, сверкая, будто колокольчик прозвенел, – не смотрите, что невелика я, я умею делать много дел!» – Голос его был совсем не похож на мягкий баритон Александра Дольского, был он ниже и глубже, и песня звучала в других интонациях. – Потом. – Костин отложил гитару. – Женька поехала на отраву неизвестно чем.

Носов насторожился:

– Это как?

– Вот так. Пришел вызов – отравление. Без уточнений, ни возраста, ни пола, один адрес и повод.

– А почему она?

– Не было никого. Я сижу – резерва жду. Моя машина сломалась. А Женька только приехала, ей сразу вызов без задержки.

Женя Соболева поднялась на третий этаж фешенебельного кирпичного дома. Эти дома в районе назывались цековскими, и жил там контингент. Это выражение пошло от двух ребят: Витьки Степанова и Коли Короедова, перешедших на скорую в Четвертое главное управление, там зарплата на двадцать пять процентов больше – за контингент. Вот этот самый контингент и жил в элитных домах из желтого кирпича, с переходами, совмещенными с детским садом, с закрытым для неконтингента магазином и крепким пенсионером в подъезде у лифта в роли цепной собаки. Однако, несмотря на свою исключительность и особое обслуживание, контингент не брезговал вызывать простую скорую, хотя бы потому, что легче вызвать.

Дверь в квартиру была не заперта. Нехороший признак, значит, вызывавший человек не рассчитывал, что сможет открыть, когда приедет скорая. Женька настойчиво позвонила и только потом вошла. Никого. Просторная, как стадион, прихожая, по периметру обставленная под самый потолок ломящимися от томов Всемирной библиотеки и подписных изданий книжными шкафами. Бросился в глаза красиво оформленный плакатик за стеклом: «Не шарь по полкам жадным взглядом, здесь книги не даются на дом!» Толкнув высокие двойные двери с витражом, Женька вошла в гостиную. Богатый гарнитур, огромный телевизор «Сони» и видеомагнитофон. На журнальном столике огромной горой валялись выпотрошенные упаковки из-под реланиума, седуксена, радедорма, тазепама. Среди бумажек виднелись прозрачные и коричневые ампулы, от которых поднимался знакомый приторный запах. Количество таблеток поражало. Не меньше трех сотен. Женька огляделась, в гостиной никого. Бросила ящик и выбежала в прихожую. Квартира огромная, запутанная, как лабиринт. Женька неслась по коридору, залетела в кухню, пусто! В одну комнату, другую, спальню. В недоумении постояла в прихожей и рванула дверь в ванную комнату. К таким ванным Женька не привыкла, тут больше подходило бы слово «бассейн». В большой круглой ванне, до середины наполненной теплой водой, лежали две девушки, голые, ярко накрашенные, лет им было по пятнадцать – шестнадцать.

Женька кинулась к ванне, пнула ногой валявшийся на полу радиотелефон с выдвинутой антенной, ухватила за плечи ближнюю девочку и попыталась выволочь ее на пол. Мокрое вялое тело выскальзывало из рук. Женька упиралась в край ванны, но ноги в сапожках с металлическими набойками скользили на мраморном полу. Она чуть не нырнула следом, когда девушка выскользнула из рук и с головой погрузилась в воду. Вторая слегка приоткрыла глаза и чуть-чуть пошевелила губами. Женя схватила утопнувшую за волосы и приподняла ее голову над водой. Потом, перегнувшись через край, начала шарить по дну руками в поисках пробки. Она нащупала слив, он заткнут, и на пробке ничего не было. Не за что ухватиться. От бессилия у Женьки навернулись слезы. Что же делать? Вторая девушка, что еще была в сознании, прошептала еле слышно:

– Рычажок.

– Что? – не поняла Женька.

– Рычажок, – повторила девушка, – там, – и мотнула головой в сторону смесителя.

Носов встал из-за стола. Вилечка подняла на него глаза:

– Ты что?

– Пойду позвоню.

– Зачем?