Завещание ночи - Кирилл Бенедиктов Страница 13

Был очевидный соблазн ответить какой-нибудь пошлой шуточкой, но я сдержался. Тем более, что мы уже подъезжали к Малаховке.

Я велел Лопухину оставить машину на окраине поселка, ближе к железной дороге. Было уже темно, но мне все равно не хотелось, чтобы приметная «девятка» маячила на месте преступления. Наказав ДД сидеть в машине тихо и не высовываться, я взял с заднего сиденья сумку с инструментами и вылез, тихо прикрыв дверцу. Легкой походкой абсолютно честного человека я дошел до забора, ограждающего нужный мне дом. Скользнул в тень (напротив горело единственное на всей улице обитаемое окно) и, крадучись, обошел забор по периметру, прислушиваясь к доносившимся из-за забора звукам. Звуки были самые обычные, естественные: надрывалась одинокая лягушка, стрекотали сверчки. В доме никого не было. Конечно, хозяева могли приехать в то время, когда мы купались в Красково. Но в этом случае они прошли не через калитку: на ней по-прежнему висел ржавый замок.

Я подпрыгнул и ухватился за край калитки. Подтянулся, осторожно перелез через венчавшие ее острые прутья, секунду помедлил наверху, всматриваясь, куда придется приземляться, и почти бесшумно — чуть звякнули инструменты — спрыгнул на бетонную дорожку.

Минуту просидел на корточках под забором, прислушиваясь, все ли тихо кругом, затем медленно распрямился и пошел к дому.

Дверь была, разумеется, заперта. Я обошел дом, добросовестно пробуя каждое окно — не попадется ли где гнилое дерево, — но рамы были еще крепкими. Без особой надежды взглянув на слуховое окошко — слишком высоко, да и стекло придется выдавливать, рама глухая, — я принялся за работу.

Конечно, я никакой не взломщик. Я знаю специалистов, которые открывают хитрющие кодовые замки за время, требующееся мне на то, чтобы почистить зубы. Но в простых замках я разбираюсь неплохо, помогаю открывать заклинившие запоры всему нашему подъезду и держу дома небольшой набор необходимых инструментов.

Как я и предполагал, замок оказался несложным, я справился с ним за десять минут. Тихо (старые петли обычно жутко скрипят, но тут почему-то все обошлось) приоткрыв дверь, я боком скользнул внутрь.

В сумке у меня был фонарик, но я не торопился его доставать, пытаясь привыкнуть к темноте и тишине дома. Стоял на одном месте, стараясь не переступать с ноги на ногу, чтобы не скрипеть половицами. Прошло пять минут.

Глаза мои уже довольно сносно видели в темноте, но искать череп все-таки лучше было при свете, и я включил фонарик.

Находился я в типичном летнем садовом домике, с дешевой старой мебелью, древним ламповым радиоприемником на лишенном стекол серванте, и неистребимым запахом сушеных грибов. Конечно, еще при наружном обследовании стало ясно, что внутри явно не пещера Али-Бабы, но теперь надежда найти в этой нищей обстановке шеститысячелетний артефакт представлялась особенно абсурдной. Мне моментально полегчало. «Череп, как же, — пробормотал я, и для очистки совести полез в сервант. Там оказались пыльные банки с окаменевшим вареньем и бутылки с домашним вином. — Два черепа, елки зеленые».

С первой комнатой я покончил быстро. Искать тут было особенно негде, и я перешел во вторую, досадуя на себя за идиотскую добросовестность.

Во второй стояла узкая кровать и висел вытертый коврик с лебедями. Другой мебели здесь не было, и я, не теряя времени, перешел в третью, через окно которой ДД якобы заснял этот свой якобы череп.

Стол действительно находился около окна, и он действительно был застелен какими-то грязными засаленными газетами, возможно, и «Трудом», но черепа на нем, разумеется, не было. Я огляделся и поводил фонариком по сторонам. У стены стояли два старых жестких кресла, на стене косо висела фотография. Я подошел и присмотрелся. Из-за толстого слоя пыли улыбался веселый коренастый военный в кителе и галифе.

Я пошарил лучом в противоположном углу. Там стоял шкаф, высокий и монументальный, как обелиск. Я застонал и приступил к обыску. Шкаф оказался битком набит старыми тряпками, они пахли плесенью и разложением, но я упорно копался в этом дерьме, пока окончательно не удостоверился, что черепа там нет. Я потыкал пальцем в кресла, вспоминая незабвенные «Двенадцать стульев», и подумал, что на Остапа Бендера, пожалуй, не тяну. Разве что на Кису Воробьянинова.

«И поделом тебе, дураку», — подумал я мстительно. Никакого черепа в этом заброшенном домике, скорей всего, никогда не бывало. Направляясь к двери, я вдруг вспомнил, что не посмотрел еще во второй комнате под кроватью. Я был на сто процентов уверен, что там ничего нет, я мог поспорить хоть на миллион, утверждая это, но мне хотелось потрясти ДД за грудки с чувством абсолютно выполненного долга. Поэтому я снова прошел во вторую комнату, наклонился к койке, понял, что так я ничего не увижу, встал на колени и заглянул под кровать, подсвечивая себе фонариком.

Я успел услышать негромкое хриплое рычание, почувствовать полет огромного тела — и на спину мне рухнуло что-то тяжелое и горячее. Огненной болью полоснуло по затылку и спине, я упал рядом с койкой, треснувшись лбом об пол. В шею мне било горячее зловонное дыхание гигантского зверя.

Он, видимо, пытался добраться до моего горла. Я вовремя понял это и прижал затылок к лопаткам, хотя это было безумно неудобно. Затем, пользуясь относительной свободой рук, я нанес ему удар локтем в бок. Он глухо взвыл и полоснул меня когтями по ребрам. Мне показалось, что меня обварили крутым кипятком.

Встать я не мог — зверь висел у меня на плечах и не давал подняться на ноги. Тогда я рывком подтянул колени к животу и перекатился через него всеми своими восьмьюдесятью килограммами. Фонарик мой валялся на полу, но я уже и без всякого фонарика видел, что это громадная, черная, как сама тьма, собака: чудовищный зверь с оскаленной пастью. Я ткнул в эту жуткую пасть свое левое предплечье, надеясь, что кожаная куртка убережет руку, и взвыл от жуткой боли. Собака повисла на моей руке, но у меня, к счастью, была еще и вторая, и этой второй я нанес ей сокрушительный удар по черепу.

Я, конечно, не Мицуяси Аяма, убивавший быка кулаком, но трехсантиметровые доски правой рукой ломаю. Черепная кость пса была явно тоньше, и все же я не убил его. Он взвыл, отпустил мою руку и на мгновение прянул в сторону, припадая к земле, но мне этого мгновения оказалось достаточно. Я одним прыжком вылетел из комнаты и рванулся к выходу. Пинком распахнутая дверь громко хлопнула у меня за спиной, но мне уже было наплевать. Я несся по бетонной дорожке к калитке. Перед самой калиткой собака настигла меня.

На этот раз она вцепилась мне в ногу. Мне показалось, что у меня перекушена кость, и я снова упал. Здоровой ногой я лягнул собаку в зубы, и она отскочила, унося с собой здоровенный кусок моего мяса (во всяком случае, мне так показалось). Пока я пытался задавить рвущийся из горла крик, она прыгнула снова.

На этот раз я все хорошо видел. Она летела на меня, растопырив огромные лапы, озаренная стальным светом луны. Глаза у нее были красными, а когти размерами не уступали лезвию перочинного ножа. Я не стал ждать, пока она приземлится мне на грудь, и стремительно рванулся в сторону. Когда она тяжело плюхнулась рядом со мной, я сцепил руки и ударил ее локтем в голову.