Хозяин гнилого болота - Леонид Влодавец Страница 12

Но когда игра продолжилась, Куковкин неожиданно вновь обрел смелость, ловко выбил у Митюши мяч и погнал его к воротам. Андрюша бросился наперерез, но Вовка уже ударил по воротам, и если б старший Поросятников не прыгнул, как вратарь, и не поймал мяч в руки, то десятого гола было не миновать.

— Пенальти! — сгоряча заорал Колька, но, спохватившись, чуть язык не прикусил.

— Какой пенальти, ты чего? — сердито прорычал Митюша, но его старший братец, сурово поглядев на Вовку, сказал:

— Пусть бьют. Как условились, с центра поля. Все равно не попадут… Здоровье дороже, верно?!

Вообще-то попасть в очень маленькие ворота с двадцати пяти метров было даже безо всяких угроз непросто. Вовка, кстати, на это очень надеялся. Поставил мяч и, особо не целясь, стукнул…

Первые несколько секунд мяч явно летел мимо и, как казалось Куковкину, должен был метрах в двух от правого колышка миновать ворота. Но по какой-то непонятной для всех причине черно-белый шар вдруг круто свернул влево и угодил в самую середину «калитки».

На сей раз никто не радовался и не кричал «го-ол!», хотя счет стал 10:6 и Вовка с Колькой могли считать себя победителями.

Братья даже за мячом не пошли, а стали медленно приближаться к Вовке и Кольке. С очень сердитыми лицами. Ничего хорошего это не предвещало. Правда, возможно, Поросятниковы не собирались сразу же начинать расправу, а для разгона просто хотели нагнать страху на своих удачливых соперников. Чтоб знали свое место и не воображали из себя слишком много. Наверно, если б Вовка с Колькой повели себя тихо и не стали выступать, то могло и вовсе без кулаков обойтись.

Но тут Вовка вновь услышал неведомо откуда голос кота Злодея. На сей раз он был какой-то шипящий, подзуживающий:

— Врежь им! Врежь первым! Ты же сильный, мощный, дерешься, как настоящий боксер!

Конечно, Вовка и во дворе, и в школе изредка дрался. Хотя вообще-то драк не любил. Особенно серьезных, когда с настоящей злостью дерутся, а не просто друг другу плюхи отвешивают. И уж, конечно, сильным-мощным он себя не считал и как настоящий боксер драться не умел. Но, видно, кот сумел в него вселить и силу, и уверенность, и какие-то навыки.

Ни слова не говоря, Вовка налетел на Андрюшу и двинул его кулаком по лицу. Бац! — тот так и шлепнулся, несмотря на то что весил килограмм на пять больше Куковкина. Митюша бросился на помощь старшему брату — и тоже получил. Колька в драку не сунулся, отскочил в сторону и завопил испуганно:

— Вы чего?! Вы чего?!

Поросятниковы ошалело вскочили на ноги, Андрюша, у которого под глазом набухал синяк, свирепо пробормотал:

— Ну, держись!

Митюша, держась за сильно покрасневшее ухо, на сей раз торопиться не стал. Поэтому Вовка, неожиданно почуяв необычную для себя силу, ловкость, а самое главное — злость, всю свою кулачную работу сосредоточил на старшем Поросятникове. Только пыль полетела! Но Андрюша лишь по воздуху кулаками молотил, а Вовка бил точно и крепко: то по уху, то по лбу, то по скулам. Кончилось дело тем, что он расквасил Андрюше нос, и толстячок с плачем побежал в деревню. Следом за Андрюшей, получив на прощанье пинка пониже спины, помчался и Митюша.

На футбольном поле остался только Колька, глядевший на Вовку не то с восхищением, не то с испугом.

— А ты круто-ой! — пробормотал Пеструхин даже не с уважением, а с подобострастием в голосе. — И в футбол лихо играешь, и дерешься будь здоров…

До этого дня Вовка не любил слушать, как другие хвастаются. Сам тоже никогда не хвалился. И придумывать про себя всякие героические истории, как многие сверстники, не умел. Но тут он вдруг захотел, чтоб Колька его вообще за супермена посчитал. И, сделав важное лицо, Вовка гордо заявил:

— Это что! На меня однажды трое из десятого класса наехали…

У Кольки и глаза, и рот открылись настежь, когда Куковкин принялся рассказывать и показывать, как он разделался сперва с тремя десятиклассниками, а потом еще с двумя огромными, двухметровыми одиннадцатиклассниками. Но Пеструхин ни в чем не усомнился, во все поверил безоговорочно. Потому что Вовка врал так гладко и так бойко, что даже иногда сам в свое вранье начинал верить. Рассказав одну небылицу, он тут же начинал новую, а Колька только слушал да восхищенно качал головой.

Пока возвращались в деревню, Вовка наплел про себя еще с три короба и даже больше. И про то, как его в футбольную школу «Спартака» приглашали, и про то, что он чемпион школы по боксу, карате и дзюдо, и про то, что у него отец — «новый русский», которого восемь человек с автоматами охраняет…

Неизвестно, чего бы еще Вовка успел наврать, если бы мальчишки не дошли до своих домов. А там, на улице их уже поджидали с очень строгими лицами Константин Макарыч, Людмила Ивановна и какая-то незнакомая Вовке старуха с хворостиной в руках, при виде которой Колька очень сильно заволновался.

— Наябедничали… — пробормотал он. — Бабке моей сказали…

— Та-ак, — грозно произнесла старуха. — Идем-ка, внучек дорогой!

Колька покорно подошел, бабка крепко взяла его за ухо морщинистыми, узловатыми пальцами и увела в свой дом.

— Ну а ты что скажешь? — подбоченясь, спросила Людмила Ивановна. — Почему у Андрюши нос разбит, а у Митюши синяк на лбу?

— Чего, мяч не поделили, что ли? — намного благодушнее поинтересовался Макарыч. — И сразу на кулаки?! Экой срам!

— Они сами первые полезли… — ответил Вовка. — Как проигрывать стали, начали на нас наезжать. Ну, я и врезал.

— Нет, вы посмотрите на него! — заорала госпожа Поросятникова. — Это же бандит, террорист начинающий! Его надо в спецприемник сдать! Господи, в первый же день — и оба ребенка с синяками! Приехали отдохнуть, называется!

— Ладно, Людмила, — сказал Макарыч, — все мальчишки через драки проходят. И мы носы друг дружке разбивали, и всяко-инако бывало. Подерутся, помирятся и опять подерутся. Закон жизни! Идем, Володимер, обедать пора.

— Я этого так не оставлю! — пригрозила Поросятникова. — Я в суд подам!

Но прадед уже увел Вовку во двор.

Со стороны дома Пеструхиных донеслись Колькины вопли:

— Ой! Бабушка, не буду больше! Честное слово, не буду!

Вовка догадался, что в дело пошла хворостина…