Под неусыпным надзором - Адам Нэвилл Страница 12

Юэн клялся, что позвонил матери Себа и та добровольно дала его адрес в Хаммерсмите. Встретившись с матерью на Рождество, Себ упомянул о звонке Юэна, и она ответила, что понятия не имеет, о чем он говорит. Юэн солгал.

Наконец через месяц, который показался Себу вечностью, Юэн съехал. Себ связался с четырьмя университетскими друзьями, с которыми до сих пор поддерживал связь – правда, только по Интернету. Никто из них четырнадцать лет, с момента исключения Юэна из университета, ничего не слышал о нем.

Единственное, что смог понять Себ, – это то, что Юэн узнал о месте его проживания из социальной сети «Воссоединение друзей». Вероятно, он направился в Хаммерсмит и столкнулся с Себом на улице. Или увидел его выходящим из станции метро и пошел за ним.

Юэн всегда любил разгадывать загадки, узнавать то, чего не знал Себ. Таким образом в их студенческие годы он частично поддерживал баланс между ними.

Старина Юэн опустился до того, что умолял Себа дать ему кров, говорил, что готов спать на полу. Он, очевидно, так нуждался, что приходил снова и снова и просил со всей настойчивостью и лестью, на которые был способен. Он заявлял, что ему не требуется никакого комфорта, то и дело повторял, что ему не к кому больше пойти. Растрепанный, уже с утра пьяный, он закрывал лицо руками с растопыренными длинными пальцами и черными от грязи ногтями и всхлипывал как ребенок. Себ ерзал на офисном кресле перед столом, за которым писал свои небольшие пресс-релизы и за которым было написано большинство глав его первых романов.

Стояло жаркое лето, но Юэн был одет в потрепанную куртку, застегнутую на молнию до самого подбородка. Похоже, тогда он носил ту же черную бейсболку, что была на нем теперь. Он так же низко натягивал ее на свою грязную голову.

В то время чистый заработок Себа от книжного магазина составлял немногим больше восьмисот фунтов в месяц, и в течение нескольких лет ему удалось скопить сотню фунтов благодаря разной временной работе. Он снимал небольшую комнату, у него было несколько друзей. Небольшие достижения, но громадные, если сравнивать их с тем, чего достиг Юэн. Даже тогда шокирующе пьяное состояние Юэна заставило Себа испугаться за свое будущее. Он очень хорошо это помнил. Юэн был наглядным примером того, что могло бы случиться с самим Себом, если бы его литературная карьера не состоялась.

Он позволил Юэну переночевать у него на полу одну ночь, которая сначала превратилась в неделю, а потом и в месяц. Его аккуратная комната была превращена в помойку, полную бесплатных газет, пустых коробок из-под сэндвичей и банок из-под алкоголя, грязной посуды и черных волос.

Когда Себ понял, что временное вторжение Юэна в его жизнь постепенно перерастает в постоянное и они становятся зависимы друг от друга, он попросил его немедленно съехать и больше не появляться на пороге его дома. К тому времени две девушки, с которыми он делил квартиру, уже испытывали стойкое отвращение к нежеланному гостю. Даже после его отъезда отношения Себа с Кэти и Клео так и не стали прежними. Девушки просто больше не могли доверять Себу, зная, что он знаком с таким человеком, как Юэн.

– А чем он занимался до того, как приехал к тебе?

– После того как его выперли из универа? Насколько я понял, его довольно быстро перестали принимать в родительском доме. Он жаловался, что был втянут в какие-то дрязги и семейные склоки. И все в таком роде. Читая между строк всего того, что он мне наплел, думаю, он просто пробесился все эти четырнадцать лет.

Тем не менее подробности частной жизни Юэна в Лондоне заставили Себа помрачнеть. Ему приходилось делать много грязной работы, чтобы остаться писателем. Юэн же жил как писатель, хотя не создал ни строчки.

Себу потребовалось десять лет после окончания университета, чтобы выпустить два первых сборника своих рассказов и дождаться, когда они на краткий миг будут отмечены малочисленной и быстро исчезающей, как яркий всполох в подземных пещерах, прессой жанра ужасов девяностых. На своем первом съезде писателей в 2003 году он с удивлением узнал, что у него уже по крайней мере сотня читателей. Ему стоило больших трудов зайти так далеко.

Юэн просто знал, что работы Себа были плохими.

Но тогда, в Лондоне, перед своим большим прорывом в сорок лет, Себ закончил еще две книги – два романа. С тех пор он написал еще семь и ждал, когда они выйдут на других языках. По двум из них сняли фильмы. Один был реально хорош. У другого были очень высокие сборы.

Работы Юэна так и не вошли ни в один сборник, о котором было бы известно Себу.

– Он все еще называет себя писателем и издевается надо мной! Да что он создал? Несколько коротких рассказов!

Он мог вспомнить всего лишь одну-две оригинальные идеи да парочку-другую интересных образов. Больше ничего. Себ по праву считал Юэна дилетантом.

Себ с самого начала привык все доводить до конца. Он дописывал свои книги до конца – Юэн лишь царапал отрывки. Себ читал – Юэн бросил это нудное занятие и полагал, что все может сказать о содержании книги, взглянув на ее обложку.

Бекки продолжала хмуриться:

– Значит, Юэн был своего рода учителем. Он помог тебе стать тем, кто ты есть.

Она махнула рукой в сторону наград, стоящих на полке в гостиной, и на вставленную в рамку афишу фильма – того, что был реально хорош.

Себ откашлялся.

– Он, несомненно, внес кое-какой вклад. Он познакомил меня со многим. Но ведь это не он писал мои книги.

Она пожала плечами.

– Что можно знать в таком возрасте, Себ? Ты был как поздно повзрослевший ребенок. Парень, с которым тебя столкнула жизнь, был вовсе не тем, за кого ты его принимал. Такое часто происходит. Но, полагаю, ты и так крепко задумался над этим.

В ее голосе промелькнула легкая издевка. Он изо всех сил старался отыскать достаточно веские аргументы, чтобы она поняла его, но вот уже восемь дней был не в состоянии думать ни о чем другом.

– Ты будто о разладе с девушкой рассказываешь, а не об университетском приятеле.

– Звучит странно, но в твоих словах что-то есть. Я думаю, оба раза Юэн не мог жить без меня. В нашей зависимости друг от друга не было никакого сексуального подтекста, никакого скрытого желания – ничего подобного. Надо признать, что я просто нуждался в нем как в наркотике. До того как он встретил меня, он долго был одинок, как и потом, в Лондоне. Юэн никак не мог смириться с этим. Ему все еще нужен был кто-то, кто понимал и оправдывал бы все его поступки. Его самокопание никогда не было честным: он никогда не понимал себя сам. То, что видел он, было совсем не тем, что видели другие. Он никогда не мог освободиться от того, кем хотел быть. И никогда не видел, кем он был на самом деле.

– Может быть, он знал, что правда была слишком горькой, чтобы признать ее. Или по сути своей он был настоящим нарциссом. Психопатом. Не осознанным. А ты был для него прекрасной жертвой. Это может объяснить, почему он выследил тебя. Возможно, это вовсе и не галлюцинации, Себ. Я не могу понять только одного: почему ты продолжаешь его видеть… или думаешь, что видишь его.