Чужая жизнь - Ньевес Эрреро Страница 11

— Что случилось? — спросила она у медсестер.

— Пациент так сильно двигался ночью, что нам пришлось привязать его ноги и руки. Сейчас мы их развязываем. Как только придет доктор Аметльер, мы разбудим больного.

— Как дела у Лукаса?

— Ночью у него был сильный жар. Сейчас температура, похоже, спала. Он хорошо реагирует на трансплантацию.

Ориана подошла к кровати. Увидев Лукаса вблизи, она поразилась тому, как он выглядит. Пациент был очень бледен. Швы от операции производили страшное впечатление. Тело юноши столь густо покрывали проводки, что трудно было представить, что он голый.

Дежурный врач пошутил, сказав Ориане, что ей пора сменить место работы в больнице и перейти в бригаду интенсивной терапии. Такое предложение привело к тому, что девушка пулей вылетела из помещения. Одного упоминания о такой работе оказалось достаточно, чтобы она разнервничалась. Ей больше нравилось ухаживать за пациентами на этажах, чем работать в отделении интенсивной терапии.

Сняв шапочку и зеленую одежду, Ориана направилась в зал ожидания. Семья Мильян стояла на месте и ждала новостей о сыне. По улыбке девушки Пилар поняла, что все в порядке. Медсестра глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

— Спокойно! Все идет очень хорошо. Он провел несколько подвижную ночь, но восстановление проходит нормально. Через несколько минут Лукаса разбудят.

— Подвижную ночь? — удивленно спросил Луис.

— Да, пришлось привязать пациента к кровати, чтобы он не оказался на полу и не повредил капельницу с антибиотиками и аппараты, к которым он подключен. У больного много сил, и он мог причинить себе вред. Его готовят к пробуждению. Это произойдет с приходом доктора Аметльера. Кто-нибудь из вас хотел бы присутствовать?

— Моя жена! — быстро ответил Хавьер.

Пилар, удивленная безапелляционным решением мужа, улыбнулась. Луис же почувствовал себя обиженным, потому что ему очень хотелось первым увидеть брата.

— Не беспокойся, я скажу твоему брату, что ты и папа тоже здесь, рядом. Согласен? Ну, поцелуй меня, сынок.

Луис поцеловал мать и подошел к отцу. Они взялись за руки и остались в зале ожидания. Здесь не было больше никого, и они хранили молчание. Луис неотрывно смотрел на отца. Тот очень нервничал. Раньше мальчик никогда не видел его таким.

— Папа, может, мы немного пройдемся?

— Нет… Да… Мне кажется, ты хорошо придумал. Давай подвигаемся.

Они начали спускаться и подниматься по лестницам. Так прошло некоторое время. Сытый по горло хождениями с этажа на этаж, Луис запротестовал:

— Папа, я устал! Если хочешь, давай делать то же самое на лифте.

На третьем этаже они увидели табличку, которая указывала направление пути к больничной часовне.

— Слушай, а давай на минутку зайдем в часовню… — Хавьер сам удивился своему решению. Он уже давно не переступал порога церкви.

Они открыли дверь и оказались в очень маленькой часовне, в которой поместилось около двадцати скамей для молящихся людей. Луис присел на последнюю скамейку. Отец встал на колени. Пахло расплавленным воском. Луис быстро определил источник запаха: две горящие свечи. Он поднялся и начал зажигать все свечи, стоявшие перед статуей Святого Бенито. Мальчик прочитал фразу, начертанную у подножия скульптурного изображения — «Ora et labora» [7]. Он ничего не понял.

— Папа, кто тут изображен? Он внушает такой страх…

— Это изображение одного святого. Сан-Бенито. Его имя носит больница. Говорят, что он — покровитель Европы.

— Почему он идет так… — мальчик не смог закончить вопрос.

— Пожалуйста, замолчи хоть на минуту! — Иногда Хавьер резко обрывал своего младшего сына из-за страха, что ему не удастся найти ответ на следующий из них.

Луис рассердился на отца. Изображение святого монаха произвело на мальчика сильное впечатление.

Тем временем в отделении интенсивной терапии ждали прибытия доктора Аметльера. Несмотря на то что с момента окончания операции еще не прошло и двадцати четырех часов, до пробуждения Лукаса оставалось совсем немного.

Пилар, которую привели в комнату для переодевания медсестер, нервно натягивала специальную обувь, зеленую пластиковую шапочку и всю необходимую одежду. Она думала о том, как чувствует себя ее сын и какой будет реакция Лукаса, когда он узнает, что в его груди бьется не его собственное сердце, а орган анонимного донора. Женщина не сомневалась, что для сына это окажется таким же шоком, как и для всей семьи.

— Поторапливайтесь, Пилар. С вами все в порядке? — спросила Ориана, стоявшая у двери.

— Да, уже иду! — Голос Орианы вывел Пилар из состояния летаргии, в котором она находилась. С ней происходило нечто странное: с одной стороны, она хотела идти, а с другой — чувствовала, что ею овладевает паника. Женщина боялась, что сын не сможет адекватно отреагировать на многочисленные события, изменившие его жизнь.

В отделении интенсивной терапии был еще один пациент, восстанавливающийся после перенесенной операции на сердце.

Его кровать стояла напротив той, на которой лежал Лукас. Он проводил час за часом, наблюдая, как входили и выходили врачи и медсестры, следившие за состоянием молодого человека. Сосед Лукаса задавал себе вопрос о том, кто этот молодой человек, такой высокий, что его ноги свешиваются с кровати. В какой-то момент они остались вдвоем. Была пересменка, и вдруг…

Лукас открыл глаза. Он посмотрел по сторонам. За долю секунды его взгляд обежал всю палату интенсивной терапии. Юноша ничего не понимал. «Что я здесь делаю?» — мысленно спросил он себя.

Лукас был взволнован. Он снова закрыл глаза и постарался вспомнить… Был его день рождения. Он только что взял новый мотоцикл и поехал в институт, пересек улицу… Для Лукаса прошли считаные секунды. Конечно же, это был сон, страшный сон. Он снова открыл глаза.

Лукас продолжал находиться на больничной кровати. К его телу было прикреплено множество проводов. Молодой человек попытался встать, но не смог этого сделать. У него болела грудь. Шрам шел вдоль всего позвоночника. Лукас начал нервничать. Он знал, что его сердце работает, так как слышал сигналы, которые усиливал и воспроизводил монитор. Юноша с отчаянием посмотрел на человека, лежавшего напротив него. Заметил, что тот тоже не в состоянии двигаться, но пытается сказать ему что-то с помощью мимики.

«Что я здесь делаю?» — повторил про себя Лукас.

Вбежали две медсестры и врач. Удостоверившись, что пациент проснулся сам, они попробовали его успокоить.

— Не волнуйся! Ты в больнице Сан-Бенито. Все будет хорошо, — сказал дежурный врач. — Немедленно позовите кардиолога!

Лукас попытался говорить, но у него ничего не получилось. Язык казался налитым свинцом. Взглядом он попросил врача дать объяснение происходящему.