Они - Алексей Шолохов Страница 11

Леша все-таки решил посмотреть, что там звякнуло. Нагнулся и поискал глазами. Связка ключей лежала у закопанного подвала. Все просто, как дважды два. Он поднял связку и первым же подобранным ключом открыл замок.

– А ларчик просто открывался, – произнес Алексей и откинул крышку сундука.

* * *

Совершенно очевидно, что женщин здесь быть не должно. Не потому, что она хотела быть здесь единственной и неповторимой, а просто потому, что бригада строителей состояла исключительно из мужчин. Грубых и неотесанных, сморкающихся и плюющих в ЕЕ дворе и матерящихся при любом удобном моменте, то есть всегда. Жанна на протяжении трех недель наблюдала за ними. Никакого проявления мужского внимания (за исключением сегодняшнего случая, если, конечно, пускание слюней являлось таковым), к себе она не замечала. Нет, может быть, они у себя дома настоящие самцы, жеребцы или как они еще себя называют, но здесь они вели себя сдержанно. Она не верила, что они могли привести сюда женщину.

«Они – нет, а твой муженек?»

Жанна взбежала на крыльцо и влетела в холл, едва не сбив стремянку. Не обращая внимания на вырвавшийся мат у сидевшего на лестнице мужчины, она взбежала наверх и направилась прямиком к их будущей спальне. Визг и жужжание инструментов стали совсем невыносимыми. Они проникали в мозг и разрывали сердце. Нервы были натянуты как струны. Еще чуть-чуть, еще совсем немного, и этот неумелый музыкант – ее долбаный муженек, со своим ансамблем слюнявых строителей – доиграется. И если лопнет хотя бы одна струна, то…

Жанна была на пределе. Дверь спальни оказалась закрытой и, несмотря на производимые шумы (они сто на сто его прикрывают) строителями, Страхова расслышала, что в комнате Леша с какой-то потаскушкой. Она дернула ручку, шепот за дверью стих.

«А, голубки, попались?!»

Жанна ударила ладонью в отполированное полотно двери. Но визг циркулярной пилы заглушил удар.

«Суки! Суки! Они все заодно! Они все сговорились!»

Она начала колотить в дверь с такой силой, с таким безумством, что даже не заметила, когда все стихло и по дому разносились сухие удары. Жанна остановилась (рука сильно болела), медленно обернулась – из соседней комнаты на нее смотрел слюнявый прораб.

– Хозяйка, ключом попробуешь? – Он вышел в коридор и протянул ей ключ.

Страхова даже подумала, что этот неандерталец сейчас начнет ржать, но он как-то с сочувствием посмотрел на нее, подошел к двери и отпер ее.

– Пожалуйста. – Прораб пропустил Жанну вперед.

Она медленно прошлась по полу, устеленному упаковочной бумагой. Посмотрела в окно, туда, где еще десять минут назад стояла сама, повернулась к строителю и пожала плечами. Тот кивнул в ответ: мол, бывает. Жанна-то знала, что ни черта так не бывает, так просто не должно быть. Она едва не сорвалась. Подобное с ней бывает настолько редко, что она и не помнит, когда в последний раз так слетала с катушек. Виной переживания. Появление этой твари Багирова сделало из нее параноика.

– Вас проводить? – спросил слюнявый с таким участием, что Жанне даже стало стыдно за плохие мысли о нем.

– Нет, спасибо. – И добавила: – Хотите еще фруктов?

* * *

В сундуке было два отсека. В одном лежали вещи, пропахшие сыростью, а в другом – газеты и журналы. Алексей брезгливо перевернул старые джинсы и блузки, какие-то платьица и колготки. Вещи принадлежали детям. Умершим? Странная мысль ему пришла, еще когда он пытался убраться в дальнем углу сарая. Леша сложил аккуратной поленницей дрова, пересыпал уголь в железный ящик. В черной крошке уже подмокшего угля ему попадались пупсики, солдатики и детская посуда. Вот тогда-то ему в голову и пришла эта странная мысль, что здесь произошла какая-то беда. Что-то случилось с детьми. Именно поэтому так упала цена. Кто захочет жить в доме, в котором произошла трагедия? Да никто! Вот поэтому-то дом будет новым, да и сарай пойдет под снос.

Леша еще раз дернул детские колготки и услышал звон, будто из кармана выпали монеты. Он осмотрел дно сундука, провел ладонью, нахватав заноз. Холод металла порадовал его. Страхов подхватил монету (он был уверен в этом) и положил в карман. Еще раз перерыл тряпье, но так ничего интересного там не нашел. С журналами он мог провозиться и полдня. Страхов любил это – сесть и листать старые журналы. Леша в детстве часто ходил в читальный зал, чтобы полистать «Моделист-конструктор» или «Крокодил». Ясное дело, что между этими двумя изданиями так же много общего, как между Петросяном и Капицей, но Леше нравились именно эти два журнала. И когда он достал подшивки, едва не закричал от восторга. Это были именно они. «Крокодил» и «Моделист-конструктор». Он вынул все, что было в сундуке. И только когда стряхнул пыль с кипы бумаг, увидел, что в подшивки с его «любимцами» проник какой-то альбом. Именно альбом. Уж очень похожий на дембельский. На ЕГО дембельский альбом. Алексей Страхов подобных альбомов видел не так уж и много, но там, где ему довелось отдать долг Родине, делали именно такие.

Алексей стряхнул с ворсистой поверхности пыль и открыл первую страницу. КТО НЕ БЫЛ – ТОТ БУДЕТ, КТО БЫЛ – НЕ ЗАБУДЕТ. Афганистан, так и есть. Они все там так писали. Писали, а самое главное, они так думали. Думали и не забыли. О них забыли, это да. А что он еще хотел? Если давно забыли о ветеранах той войны, в которой освобождали родную страну, то тех, кто воевал в чужой стране, можно было и не вспоминать. Но Леша помнил. Он знал, что не он один. КТО БЫЛ – НЕ ЗАБУДЕТ.

Алексей захлопнул альбом, клубы пыли поднялись вверх, и он чихнул. Закрыл сундук, сложил на него журналы и альбом. Он собирался сюда вернуться и, пусть на это уйдет полдня, просмотреть журналы, а самое главное, альбом. И пусть он всколыхнет воспоминания, засунутые на чердак разума. Пусть. Ведь кто был – не забудет.

Он взял часы и вышел из сарая. Когда за ним закрылась дверь, оса подлетела к альбому, села на обложку, сделанную из шинели, проползла по потускневшему от времени гербу выпуклой трехкопеечной монеты, остановилась у золоченых букв и снова взлетела. Она села на уголок альбома, переползла через кант из шелкового шнура, перегнулась через край обложки и скрылась внутри.

* * *

Алексей зашел в дом. На стремянке стоял электрик и что-то напевал.

– Александр, за неделю закончите? – спросил Страхов.

Мужчина посмотрел вниз и снова принялся за работу.

– Я так через денек-другой заканчиваю. А эти лоботрясы – не знаю.

Электрик снова что-то запел.

Леша так и рассчитывал. Как сделают свет, перебраться в дом. То есть через два дня можно будет въезжать. Вода и газ уже были в доме. Алексей обошел стремянку, еще раз посмотрел на воющего (пением это не назвать даже с натяжкой) монтера и вошел в гостиную. Подошел к одной стене и поднял часы. Потом к другой. Ходики смотрелись бы над камином, которого чертовски не хватало в ЕГО доме. Страхов опустил часы, махнул рукой и вышел из комнаты.

Когда хозяин вышел, электрик замолчал и спустился с лестницы. Он посмотрел по сторонам. Плотники были на втором этаже (он услышал стук молотков), сантехник проверял трубы в подвале. Мужчина отер руки о робу и вошел в гостиную. Он осмотрел комнату, часы стояли у стены. Они будто манили к себе. Мужчина подошел и взял их в руки. Тут же внутри что-то зажужжало, и электрик выронил часы. Дверца открылась, и оттуда вылетела оса. Мужчина отмахнулся, но настырное насекомое, словно злобный бультерьер, нападало. Монтер сорвал с себя бейсболку, сбил тварь и безжалостно раздавил. Часы жалобно звякнули и затихли. Оцепенение тут же прошло, и электрик, будто проснувшись, посмотрел на раздавленную осу, потом на часы. Он никак не мог понять связь между этими вещами и собой. Может, ее и не было? Александр развернулся и выбежал из комнаты.