Ведьмы с Восточного побережья - Мелисса де ла Круз Страница 11

В данный момент он был поглощен беседой с Наташей Мейлс, бывшей моделью и одной из тех жительниц городка, которые характеризовались словом «слишком». Наташа была слишком богатая, слишком хорошенькая и чрезмерно разборчивая. Короче говоря, слишком хороша для любого мужчины, который вздумал бы с ней сблизиться. Такие «Наташи Мейлс» во всем мире имеют о себе исключительно высокое мнение и не способны ни с кем ужиться. Странно, что она приняла приглашение Росса Баумана, который пока даже не развелся.

— Что с нами случилось? — спросила Беки, глядя, как Фрейя делает ей новую порцию мартини. — Я ведь его ненавижу. По-настоящему. И не знаю, как мне жить дальше.

Перед внутренним взором Фрейи возникла очередная сцена их недавней семейной жизни. Очередная изматывающая ссора завершилась насилием, хотя раньше такого не случалось. Замелькали кулаки, заплакал ребенок, один столкнул другого с лестницы… Фрейя отвернулась. Она колебалась. Что бы там ни думали ее мать и сестра, она действительно никогда никакого колдовства не применяла, готовя свои фирменные коктейли. Фрейя просто старалась сделать их повкуснее. И то, что ее напитки пользовались большой популярностью, было всего лишь побочным эффектом, остаточным проявлением ее наследственной способности к магии. Все, за что бралась Фрейя — любые блюда, — всегда имело поистине восхитительный вкус.

Но та безобразная сцена, свидетельницей которой она только что стала, заставила ее задуматься. А ведь Фрейя даже толком не поняла, кому угрожала опасность — Беки, Россу или их младенцу. Видение оказалось слишком мимолетным. Возможно, если бы между Беки и Россом уже не было любви, Фрейе и в голову бы не пришло задуматься о нарушении Запрета. Но любовь там была. Фрейя не раз видела, как они оба украдкой посматривают друг на друга, стараясь, чтобы никто этого не заметил. И потом, Наташа Мейлс Россу абсолютно не подходила! Одна ее великосветская манера лебедем вплывать в бар чего стоила! А уж этот псевдоевропейский выговор!

С какой стати они должны без конца соблюдать бессмысленные правила Запрета? Почему им до сих пор запрещено пользоваться магией? Только потому, что в суде поверили обвинениям тех глупых девчонок? [7]Неужели парочке лживых мерзавок удалось искалечить их жизнь? Фрейя знала, что не забудет, как те дурищи плели свои бредовые истории, устроив в зале суда настоящий спектакль. Она всегда будет помнить, как ширился список подозреваемых, как тюремные кареты везли приговоренных на Висельный Холм… Как же она была упряма и слепа! Она считала, что никто не поверит таким свидетельницам. Никто в здравом уме и предположить не сможет, что они с Ингрид виновны в подобных злодеяниях. Но вылитых на них ушатов оскорбительной клеветы показалось мало. Члены Совета, такие же как они, вынесли им троим самый тяжкий приговор. Их лишили магической силы. И это — после всего ужаса, через который они прошли! Наказание было чрезмерным. Но теперь с нее довольно! Она устала бояться и чувствовать себя бесполезной. Долой притворство, когда приходится делать вид, что ты не такая, какая есть на самом деле. Хватит скрывать свой тайный свет под абажуром сдержанности — за занавеской, в темном уголке, в чулане. Довольно.

Фрейя Бошан была буквально соткана из магии. Без своего дара она ощущала себя роботом, разливающим напитки. Она слишком долго была хорошей! И все они очень хорошо себя вели. Но ради чего? Во имя какой цели? Разве можно разбрасываться такими талантами? Ведь они обладают поистине незаурядными способностями! Неужели им вечно суждено вести жалкое прозябание, прячась в тени, и вянуть, блекнуть? Всю свою бессмертную жизнь существовать как самые обычные люди? Нет!

И Фрейя снова вспомнила то, от чего они были вынуждены отказаться. Например, от полетов. Она еще помнила, как это было чудесно — стрелой проноситься в небе, чувствуя, как в волосах у тебя играет ветер. Она скучала по шалостям, которым они порой предавались в полночном лесу вместе с другими ведьмами, и по могущественным ритуалам, которые теперь для них стали табу — особенно после того, как слово «языческий» повсеместно стало ругательным. Мир с тех пор, разумеется, изменился, так что следовало ожидать подобного. Возможно, нечто похожее случилось бы и без всякого наложения Запрета, но теперь им этого никогда не узнать. Как и члены ее семьи, Фрейя застряла на одном конце моста между двумя мирами, не имея возможности вернуться домой.

И она решилась. Коснувшись пивного бокала Росса, она добавила туда чуть-чуть корня имбиря, лимонной цедры и размешала напиток красной соломинкой из коктейля Беки. Пинта пива на долю секунды слегка порозовела. Теперь-то она точно нарушила Запрет, сотворив легкий волшебный напиток. Конечно, Фрейя и раньше немного пользовалась магией. Например, она сумела исцелить того парнишку в Нью-Йорке, который был знакомым одного вампира. Но то случилось в Ист-Вилледж. Тогда она не сомневалась, что капля магии останется незамеченной, ибо скроется в клубах невероятной кинетической энергии, которой окутан Нью-Йорк.

Но сегодня она совершила совершенно иное. Этот поступок кардинально отличался от подсказок, с помощью которых Фрейя помогала полицейским раскрывать преступления. Этим вечером она впервые создала настоящее любовное зелье — впервые за… ну, когда число прожитых лет столь велико, разве их уместно считать? Кроме того, было бы стыдно позволить такой хорошей паре погубить жизнь друг другу. Фрейя содрогнулась при мысли о том, что могло бы произойти, если бы она побоялась вмешаться. Ей опять вспомнилось то видение — ужасная ссора, ребенок, которому, вероятно, предстоит расти без родителей, потому что один из них, похоже, мертв, а второй угодил в тюрьму за убийство… Она немного усилила действие тех напитков, которые собиралась подать Бауманам. Они не должны разводиться! Им нужно всего лишь помочь, чтобы они справились с временными трудностями. Им следует вспомнить, почему они оказались вместе. И Фрейя решительно поставила мартини перед Беки, а пиво отнесла Россу.

— Выпьем! — сказала она, возвращаясь к Беки и поднимая свой бокал.

— За наше здоровье, — пробормотала Беки, явно немного смущенная тем, что так сильно разоткровенничалась.

— До дна! — вдруг крикнул через весь зал Росс, не отводя глаз от Беки, и сделал большой глоток. В ту же секунду он страшно побледнел, став буквально серым, и Фрейя до смерти перепугалась. А если его стошнит или он упадет в обморок? Вдруг она позабыла точный состав и нечаянно отравила Росса? Или перепутала ингредиенты? Она бросилась к нему, надеясь, что успеет дать ему противоядие, но увидела, что кровь вновь прилила к щекам Росса. Он глубоко вздохнул и спросил у Фрейи:

— Ты что туда положила?

— Разве что-нибудь не так? — спросила она, стараясь подавить растущее чувство тревоги.

— Нет, действует… просто поразительно! — И Росс одним глотком осушил бокал, после чего глаза у него странно вспыхнули, и он с изумлением посмотрел на свою жену. Еще не успев понять, что заново в нее влюбился, он улыбнулся Беки, и та робко ответила тем же. А спустя пару минут оба негромко засмеялись, а затем и захохотали в голос над чем-то, понятным только им одним. У Наташи Мэйлс вид стал уже не надменным, а весьма смущенным. Росс встал, извинился за столь неудачно сложившиеся обстоятельства, сообщил, что их свидание завершилось, и направился к жене. Хлопнув Беки по спине, он заявил: «Все. Вторая мировая война закончена». Далее последовал поцелуй победы. Наташа Мэйлс обиженно протопала к выходу.