Завещание ночи - Кирилл Бенедиктов Страница 10

В глубине, закутанный в плащ из меха летучих мышей, восседал на циновке сам принц Топара — полный и вялый юноша с огромными, оттянутыми до самых плеч мочками ушей, в которых сверкали золотые диски размером с блюдце. Около него примостились три девушки в коротких, выше колен, рубашках из полупрозрачного материала. Диего решительными шагами прошел к циновке принца, наступив при этом на чье-то бесчувственное тело, и коротко, по-военному, кивнул Топаре. Принц благосклонно помотал головой и сделал неопределенный жест пухлой кистью. Диего сел перед ним на мавританский манер, скрестив ноги.

— Рад сообщить вам, принц, что дело наше, кажется, улажено, — произнес он на кечуа, отталкивая от себя девицу, норовившую устроиться у него на коленях. — Остаются кое-какие детали, но исход почти не вызывает сомнений. Дело за малым, принц.

Топара с минуту тупо смотрел на него, потом захихикал.

— Супай, — проговорил он, чуть заикаясь. — Супай, хозяин Нижнего Мира! Ну зачем тебе Око Виракочи, Супай? Золота дам тебе больше, чем заплатил Атауальпа. О сокровищах Уаскара слышал? Все отдам… Дворец в Юкай, девочек! Зачем тебе Око Виракочи, Супай?

— Это мое дело, принц, — твердо сказал д'Алькантра. — Мы заключили договор. Ты станешь Сапа Инкой, я получу Око Виракочи, и об этом никто не узнает. Дрова для костра, последнего костра северного тирана, уже готовы. Но огонь не вспыхнет, пока я не получу Око Виракочи.

Принц Топара запустил толстую пятерню в вырез рубашки одной из девушек.

— Я говорил с Великим Жрецом, с Вильях-Уму, — пробормотал он. — Око Виракочи — страшная сила, тайная власть, древний секрет. Если силы тьмы получат его, мир погибнет. Ты — дьявол, Супай, я не могу отдать Око дьяволу.

— Ну, — подбодрил его Диего. — Дальше, принц, дальше!

— Давным-давно Око хранилось в Пачакамаке, — продолжал Топара. Глаза его закатились. — Потом, после войны с чанками, его привезли в Куско… ненадолго. И уже со времен Уайна Капака Око хранил один жрец, живший уединенно в пустыне…

— Да, — сказал Диего. Ноздри его раздувались. — Я же говорил вам, принц, что у Ока непременно должен быть хранитель. Надеюсь, вы помнили и все остальное.

— Никто не знал, где этот жрец вырыл себе нору, — монотонно рассказывал принц, не обращая внимания на возбуждение, охватившее д'Алькантра. — Я разослал десятки шпионов по всем четырем сторонам света, я искал этого ничтожного жреца, как если бы он был самим Виракочей, вернувшимся с Запада! Позавчера я нашел его.

Еще одна индеанка подошла к Диего, мягко, как кошка, опустилась рядом с ним на ковер и положила свою голову ему на бедро. Д'Алькантра крепко взял ее длинными пальцами за теплое ухо и брезгливо отбросил в сторону.

— Он не хотел отдавать Око Виракочи, — снова захихикал Топара. — Он сказал мне то же, что и я сказал тебе. Силы тьмы не должны владеть Оком Бога. Иначе тьма опустится на мир, Солнце, Отец наш, в гневе отвернет лик свой от детей своих, и в вечной ночи люди станут подобны узникам подземной тюрьмы Санкай Уаси. Ничего не видя, слепые, они будут шарить впотьмах и сделаются добычей ягуаров и крокодилов. Тогда сумрачные племена Нижнего Мира поднимутся со дна бездны и вступят в наши города… Холодные воды темных морей поглотят мир, наступит эпоха Больших Змей, и Супай будет властвовать в Четырех Странах Света…

Он замолчал, из угла рта потекла зеленая пена. Принц Топара жевал коку.

— И что же вы ответили ему, принц? — по-прежнему усмехаясь, спросил Диего.

— Что он прав, — равнодушно ответил принц. — А потом я велел своим телохранителям подвесить его вниз головой между двумя деревьями и содрать с него кожу. Я хорошо запомнил твой совет, Супай. Когда на нем оставалась ровно половина его шкуры, он отдал нам Око Бога, — Топара забулькал.

— Где оно? — Диего весь подобрался, как перед боем.

Костлявое лицо вытянулось вперед, и он стал похож на хищную рыбу. Длинные пальцы непроизвольно сгибались и разгибались.

Принц Топара, продолжая хихикать, вытащил из-под пушистого ковра череп из горного хрусталя. В полумраке череп светился ровным голубоватым сиянием, дым от благовоний, плавающий в комнате, отражался в отшлифованных глазницах, порождая туманные, фантастические картины…

— Вот Око Виракочи, — торжественно произнес принц, держа руку с черепом на отлете. — Вот твоя награда, Супай. Жаль, что я не знаю, в чем его тайная сила.

Диего инстинктивно потянулся к голубому сиянию, но Топара, осклабившись, швырнул череп в темноту за своей спиной — было слышно, как он мягко ударился о чье-то тело.

— Сделаешь меня Сапа Инкой, — булькая и плюясь зеленой слюной, зашептал принц, приблизив свое лицо к лицу Диего, — получишь Око Виракочи. Убей китусского бастарда, раздави паука из северных джунглей, смой с лица земли позор нашего рода! И ты получишь Око от меня, Сапа Инки Топары, продавшего свою душу хозяину Нижнего Мира. Слышишь, ты, Супай, приготовь для меня местечко получше в своем Нижнем Мире. Я же не смогу уйти к Отцу-Солнцу, он не примет Инку, опустившегося до сделки с Супаем…

Он что-то еще бормотал и булькал, но Диего д'Алькантра уже не слушал его. Он выпрямился во весь свой гигантский рост и пошел к выходу. Лицо его было все таким же мертвенно-бледным, но теперь сквозь эту бледность просвечивал холодный огонь. Он уже совсем близко от цели. Расчет оказался верным, старого Шеми действительно занесло сюда, на край земли, в страну великих гор и великих воинов… «Он потеряет жизнь вместе с оболочкой своего Ба, — произнес д'Алькантра на языке, которого не понял бы никто из людей, находившихся сейчас в Кахамарке. — Я опять угадал. Я опять оказался прав. Прощай, Шеми!»

Он был уверен в успехе, пусть даже успех зависел от таких ничтожеств, как Топара. Принц был дураком, обжорой и эротоманом, но за долгую жизнь Диего д'Алькантра приходилось пользоваться услугами людишек и похуже.

Инка Атауальпа, принявший после крещения имя Хуан де Атауальпа, по приговору военного трибунала под председательством Франсиско Писарро был задушен гарротой 29 августа 1533 года.