Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

Месть – это блюдо, которое лучше всего есть холодным.

Испанская поговорка

Я ждал, наблюдая за ним, целых семь лет. Я видел, как он –Долан – приезжал и уезжал снова. Я видел, как он входил в роскошные рестораны,в смокинге, всегда с красавицей, держащей его под руку, всякий раз с новой,всегда сопровождаемый двумя телохранителями, отгораживающими его от остальныхпосетителей. На моих глазах его седеющие волосы превращались в изысканноесеребро, тогда как мои собственные просто выпадали и я облысел. Я следил заним, когда он совершал свои ежегодные поездки из Лас-Вегаса на Западноепобережье, и видел, как возвращался обратно. Два или три раза я наблюдал ссоседней дороги, как его седан «де вилль» такого же цвета, как и его волосы,проносился мимо меня по шоссе 71 в Лос-Анджелес. Видел и как он выезжал сосвоей виллы в Голливуд-Хилз в том же серебристом «кадиллаке», направляясь вЛас-Вегас, – правда, не слишком часто. У школьных учителей и богатых гангстеровразные экономические возможности в жизни, и потому они не обладают одной и тойже свободой перемещения.

Он не подозревал, что я слежу за ним, – я никогда неприближался к нему настолько, чтобы он мог заметить меня. Я был оченьосторожен.

Он убил мою жену – или распорядился, чтобы ее убили, чтоодно и то же. Хотите подробности? От меня вы их не получите. Если вам так ужхочется, вы найдете их в старых газетах. Ее звали Элизабет. Она преподавала втой же школе, что и я и где я продолжаю преподавать. Она учила первоклашек. Онилюбили ее, и мне кажется, некоторые из них все еще продолжают любить, хотятеперь уж стали значительно старше. Я любил ее и, разумеется, люблю до сих пор.Элизабет нельзя было назвать прелестной, но она нравилась мне. Она была тихой,но временами так заразительно смеялась. Я вижу ее во сне. Мне снятся ее кариеглаза. Кроме нес, у меня не было ни одной женщины. И не будет.

Долан допустил ошибку. Больше вам ничего не следует знать.Элизабет оказалась там как раз в то самое время и все видела. Она пошла вполицию, полиция направила ее и ФБР. Там ее допросили, и она ответила – да, онаготова выступить свидетельницей на суде. Они обещали защитить ее, но либообманули, либо недооценили Додана. А может быть, и то и другое. Как бы то нибыло, однажды вечером она села в свой автомобиль, и несколько динамитных шашек,присоединенных к системе зажигания, сделали меня вдовцом. Это он сделал менявдовцом – Долан.

Поскольку свидетелей, готовых дать показания, не оказалось,дело закрыли.

Он вернулся и свой мир, а я – в свой. Для него –великолепный пентхаус в Лас-Вегасе, для меня – пустой деревянный дом. Егосопровождала вереница прекрасных женщин в мехах и вечерних платьях, тогда какмоим уделом стало одиночество. Серебристо-серые «кадиллаки» для пего – онсменил их четыре на протяжении этих лет – и старый «бьюик-ривьсра» для меня.Его волосы приобрели цвет благородного серебра, тогда как моих вовсе не стало.Но я следил за ним.

Я был очень осторожен – о, как я был осторожен! Я знал, ктоон и на что способен. И ничуть не сомневался, что он может раздавить меня какклопа, стоит только ему заметить меня или заподозрить, что я готовил для него.Поэтому я был осторожен.

Три года назад, во время летних каникул, я последовал за ним(на благоразумном расстоянии) в Лос-Анджелес, куда он ездил довольно часто. Тамон жил в своем роскошном доме и принимал гостей. Я наблюдал за их приездом иотъездом с безопасного расстояния в тени здания на дальнем конце квартала,прячась от полицейских автомобилей, нее время патрулирующих этот район.Остановился я в дешевом отеле, постояльцы которого не выключают, казалось,своих радиоприемников, а в окно моей комнаты светила неоновая реклама бара спротивоположной стороны улицы.

В эти ночи я не сыпал, и мне снились карие глаза моейЭлизабет, снилось, что ничего не случилось, и я просыпался со щеками, мокрымиот слез. Мне казалось, что я теряю надежду. Его хорошо охраняли, понимаете,слишком хорошо охраняли. Куда бы он ни пошел, его повсюду сопровождали двое дозубов вооруженных телохранителей, а «кадиллак» был бронированным. Широкиерадиальные шины, на которых он катил, пользуются популярностью у диктаторов вбеспокойных странах – пулевые пробоины на них затягиваются сами.

И тут, в тот последний раз, я увидел, как можно убитьДодана, – но только после столкновения, изрядно напугавшего меня.

Я сопровождал его обратно в Лас-Вегас, следуя за ним нарасстоянии мили, иногда двух, а то и трех. Когда мы пересекали пустыню,направляясь на восток, его «кадиллак» казался иногда всего лишь солнечнымпятнышком на горизонте, и я думал об Элизабет, о том, как сияло солнце в ееволосах.

На этот раз я ехал далеко позади Додана. Была серединанедели, и автомобили попадались редко. Когда машины лишь изредка встречаются нашоссе 71, преследование становится опасным – это известно даже учителюначальной школы. Я проехал мимо оранжевого знака, на котором было написано:«Объезд через 5 миль», и еще больше сбавил скорость. Объезды в пустыне заставляютмашины ползти со скоростью черепахи, и мне совсем не улыбалась вплотнуюприблизиться к серебристо-серому «кадиллаку» в тот момент, когда водительосторожно перебирается через особенно неровный участок дороги.

«До объезда 3 мили» – гласил следующий знак, а под ним былонаписано: «Впереди ведутся взрывные работы» и «Выключите радиопередатчики».

Я задумался о фильме, который видел несколько лет назад. Внем банда вооруженных грабителей заманивает бронированный автомобиль в пустыню,выставив фальшивые знаки об объезде. Как только шофер бронированного автомобиляподдался на уловку и свернул та проселочную дорогу, ведущую в глубь пустыни(здесь тысячи таких дорог, протоптанных овцами к старым ранчо, и заброшенныхправительственных магистралей, не ведущих теперь никуда), бандиты убрали знаки,обеспечив таким образом тишину и спокойствие, а затем просто расположилисьвокруг броневика, ожидая, когда охранники выйдут из него.

Они убили охранников. Это я отчетливо помню. Они убилиохранников.

Я подъехал к объезду и свернул на него. Дорога быланикудышной – укатанная глина шириной в две полосы, повсюду ухабы, на которыхмой старый «бьюик» подпрыгивал и стонал. Мне давно следовало поставить на негоновые амортизаторы, но на это требуются деньги, а школьному учителю иногдаприходится откладывать покупку, даже если он вдовец, не имеет детей и егоединственное хобби – мечта о мести.

Пока «бьюик» подпрыгивал и раскачивался на ухабах и ямах,мне пришла в голову мысль. Вместо того чтобы в следующий раз следовать за «кадиллаком»Додана, когда он отправится из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес или из Лос-Анджелеса вЛас-Вегас, я обгоню его и буду ехать впереди. Затем переставлю щиты, сделаюфальшивый объезд, как в кинофильме, и заманю его в заброшенную часть пустыни,которая все еще существует к западу от Лас-Вегаса, молчаливая и окруженнаягорами. Затем уберу знаки, как сделали это бандиты в фильме…