Девчонка, что кричала «Монстры!» - Роберт Лоуренс Стайн

Я люблю пугать своего младшего брата Рэнди. Я рассказываю ему страшные истории про монстров, пока он не запросит пощады. А еще всегда подтруниваю над ним, притворяясь, будто вижу монстров повсюду.

Видимо, потому-то никто и не поверил мне в тот роковой день, когда я повстречала самого настоящего монстра.

Видимо, потому-то никто и не поверил мне, пока не стало слишком поздно и монстр не оказался у меня дома.

Ну да не буду начинать историю с конца.

Зовут меня Люси Мрак. Мне двенадцать лет. Я живу со своим шестилетним братом Рэнди и родителями в средних размеров доме, в средних размеров городке под названием Тимберленд-Фоллс, что означает «лесосплавные водопады».

Уж не знаю, при чем тут «лесосплавные водопады». Леса рядом с городом действительно имеются, но никто их не вырубает. И никаких водопадов в наших краях отродясь не водилось.

Так почему же Тимберленд-Фоллс?

Это тайна, покрытая мраком.

Живем мы в домике из красного кирпича в конце улицы. Высокая разросшаяся живая изгородь тянется вдоль торца дома, отделяя наш двор от двора наших соседей Килленсов. Папа постоянно заводит речь о том, что, мол, не мешало бы хорошенько ее подстричь, но никогда не переходит от слов к делу.

Передний двор у нас маленький, зато задний – огромный, с высокими старыми деревьями. Посреди двора растет здоровущий сассафрас, дающий прохладу и тень – благодать. Там-то, когда одолеет скука, я и люблю посиживать с Рэнди, стремясь напугать его до чертиков!

Дело это нехитрое. Рэнди легко пугается.

Он здорово похож на меня, даром что мальчишка. У него такие же темные прямые волосы, только свои я, конечно, подлинней отпускаю. Как и я, он невысок для своих лет и самую чуточку полноват. Лицо у него круглое, круглее, чем у меня, и черные глазищи, весьма приметные, благо у нас у обоих очень белая кожа.

Мама говорит, что ресницы у Рэнди длиннее моих, чему я слегка завидую. Зато у меня нос попрямее и зубы не так торчат, когда улыбаюсь. Так что мне, пожалуй, грех жаловаться.

В общем, пару недель назад, жарким летним деньком, сидели мы с Рэнди под старым сассафрасом, и мне вздумалось напугать его до смерти.

Признаться, я действительно не могла найти занятия получше. Едва начались каникулы, как большинство моих друзей разлетелись кто куда. А я торчала дома, изнывая от одиночества.

Рэнди вообще-то зануда страшный. Однако за неимением лучшего с ним хотя бы можно поболтать. А еще его напугать можно.

У меня богатейшее воображение. Я умею выдумывать самых невероятных страшилищ. Прям-таки взаправдашних.

Мама говорит, с моим воображением мне прямая дорога в писатели, когда вырасту.

Честно говоря, я в этом сомневаюсь.

Зато в чем я не сомневаюсь, так это в том, что напугать Рэнди – много воображения и не требуется.

Обычно мне достаточно сказать, что монстр, обживший стенной шкаф брата, примеряет его шмотки, чтобы Рэнди побелел пуще обычного и затрясся всем телом.

Бедняжка! Он у меня чечетку зубами выстукивает. Обалдеть просто.

Я прислонилась спиной к гладкому древесному стволу, положила руки на траву и прикрыла глаза. Сочиняла подходящую байку для дорогого братца. Трава под моими босыми ногами была мягкой и сырой. Я зарылась пальцами ног в землю.

Рэнди был в джинсовых шортах и простой белой майке. Он прилег на боку, выдергивая одной рукой травинки.

– Слыхал когда-нибудь о пальцежоре из Тимберленд-Фоллс? – осведомилась я, смахнув паучка со своих белых теннисных шорт.

– Что? – Рэнди продолжал выдергивать травинки, складывая в кучку перед собой.

– Был такой монстр, пальцежором звали…

– Ой, Люси, ну пожалуйста, – захныкал он. – Ты обещала больше не сочинять про монстров.

– Ничего я не сочиняю! – заявила я. – Никакая это не выдумка. Чистая правда.

Он скорчил рожу.

– Ага. Конечно.

– Нет. Честно, – настаивала я, глядя в его круглые черные глазенки, дабы убедить в своей искренности. – Это реальная история. Она была на самом деле. Здесь. В Тимберленд-Фоллс.

Рэнди сел.

– Пойду-ка я домой, почитаю комиксы, – сказал он, кинув на землю пригоршню травы.

Рэнди – владелец солидной коллекции комиксов. Вот только все они либо диснеевские, либо про школьника Арчи Эндрюса – супергерои его, видите ли, пугают.

– В один прекрасный день пальцежор объявился у наших соседей, – продолжала я, прекрасно зная, что уж если завела рассказ, никуда он не денется.

– У Килленсов? – вытаращился Рэнди.

– Именно. Нагрянул средь бела дня. Видишь ли, пальцежор вовсе не ночной монстр. Он дневной монстр. Он нанес удар, когда солнце стояло в зените. Вот как сейчас.

Я показала сквозь колышущуюся листву на солнце, сияющее в голубой вышине.

– Д-дневной монстр? – Рэнди повернул голову, чтобы взглянуть на дом Килленсов по другую сторону живой изгороди.

– Не бойся. Это было два года назад, – продолжала я. – Бекки и Лайла сидели во-он там. Купались. Помнишь, мама им бассейн надувает? Из которого половина воды выплескивается.

– И пришел монстр? – спросил Рэнди.

– Пальцежор, – уточнила я, умудряясь сохранять серьезную мину и понизив голос почти до шепота. – Пальцежор ползком пересек их задний двор.

– Откуда он вообще взялся? – спросил Рэнди, подавшись вперед.

Я пожала плечами.

– А фиг его знает. Тут смотри какая штука: пальцежора, когда он ползет в траве, еще поди разгляди. Потому что они умеют делаться одного с нею цвета.

– Они зеленые, что ли? – спросил Рэнди, потирая курносый нос.

Я покачала головой.

– Зеленые, только когда по траве ползают. Они перекрашиваются под цвет поверхности, по которой ползут. Такого фиг заметишь.

– Слушай, а большие они? – задумчиво спросил Рэнди.

– Большие, – сказала я. – Больше собаки. – Я проследила за мурашом, ползущим по ноге, потом сбила его щелчком пальцев. – Никто не знает, насколько, потому что эти страшилища так здорово прячутся.

– Так что случилось? – спросил Рэнди слегка придушенным голосом. – Ну, с Бекки и Лайлой. – Он опять поглядел на отделанный серой дранкой дом Килленсов.

– Так вот, сидят они в своем маленьком надувном бассейне, – продолжала я. – Само собой, плещутся. И Бекки, кажется, лежит на спине, а ногу за бортик свесила. А монстр скользит себе по траве, практически невидимый. Как глядь – чьи-то пальчики болтаются…