НКВД. Война с неведомым - Александр Бушков

Эта книга складывалась двадцать шесть лет – именно стольковремени прошло с тех пор, как я услышал первый рассказ из всех в нее вошедших.При старой власти, когда в СССР (а уж тем более в славной летописи ВеликойОтечественной) не было никаких таких загадочных, необъяснимых, необычайныхявлений, нечего было и думать не то чтобы издать подобную книгу, но хотя бы оней заикнуться. В те времена единственным примером высочайше допущенной кпечатному распространению мистики был «Коммунистический манифест» с егонезабвенной первой фразой: «Призрак бродит по Европе…» Кто бы рискнул предаватьгласности воспоминания не о том, как стреляли из «Максима» и поджигали танкигорючей смесью – об удивительном, о странных, диковинных, непонятных случаях,напрочь противоречивших научному коммунизму и диалектическому материализму…

Потом… Потом, как ни странно, показалось еще труднее. Именнопотому, что все всем стало можно, испарилась цензура, и маятник качнулся вдругую сторону. Легионы черных, белых, серых, в полосочку и крапинку маговбойко рубили «капусту», отвораживая и привораживая, грозя воскресить мумиифараонов; бурный поток публикаций о всевозможной чертовщине, НЛО иизнасилованных марсианами гимназистках выхлестнул за рубежи здравого смысла,правдоподобия и прикладной психиатрии…

Ну что же, бурный поток, похоже, схлынул. Люди, в общем,научились отличать скверно придуманную халтуру от описания по-настоящемулюбопытных фактов, свидетельствующих, по крайней мере, об одном: мир наш еще непознан до конца, он гораздо сложнее и загадочнее, чем принято думать.

Истина, как давно успели усвоить Малдер и Скалли, где-торядом. Точнее, как истине и положено, где-то посередине.

Именно посередине, меж фанатичной верой в любой бред,выдаваемый за подлинные рассказы о необычайном, и скептицизмом твердокаменныхматериалистов, отрицающих всякие проявления «мира иного», я и попытался пройти,составляя эту книгу. Я не хочу сказать, будто безоговорочно верю, что все мнерассказанное происходило когда-то в действительности. И не хочу сказать, что –не верю. Есть многое на свете, друг Горацио… Истина – где-то посередине… Корочеговоря, я попросту допускаю: что-то из рассказанного самыми разными людьмимогло когда-то и случиться на самом деле.

Признаюсь по совести: критерий при отборе был один –личность рассказчика. Иногда бывало, что история выглядела правдоподобнейше, ноя не мог отделаться от убеждения, что имею дело с изощренным розыгрышем,преподнесенным доверительным тоном с честнейшим видом. Народец наш на такиерозыгрыши мастак, независимо от уровня образования и наличия диплома – стоитвспомнить шукшинского Броньку Пупкова (или его как-то по-другому у Шукшиназвали?) с его «покушением на Гитлера». Я и сам не без греха: года три, а то ичетыре по серьезным и солидным «уфологическим бюллетеням» гулял«достовернейший» случай о встрече в глухой тайге стройбатовского майора сэкипажем НЛО, который я сам же и сочинил и шутки ради запустил в обращение, неподозревая о последствиях. А впрочем, шутник (я его хорошо знаю),который и пустил первым в обиход слушок, что Сталин-де – сын Пржевальского, хотелпросто-напросто посмеяться, но представления не имел, что демократы в началеперестройки примут все это всерьез и начнут использовать к вящему поношениюСталина…

Так вот, с моими информаторами бывало и по-другому.Доверительно рассказанная история на первый взгляд выглядела фантазией,розыгрышем, беззастенчивым враньем – но было нечто в том, как мне ее человекрассказывал, какими были глаза собеседника, как он держался, произносил слова,подыскивал фразы, смотрел куда-то сквозь меня в прошлое, вновь переживая то, чтооднажды потрясло…

В общем, собирая эту книгу, я шел не от изложенного факта, аот рассказчика и того впечатления, которое он произвел. Если кому-то покажется,что это неправильный метод, пусть сделает лучше – со своим массивом информации.Лично я работал с тем, что казалось мне правдой, так, как считал нужным.

Я никого не призываю верить, что все изложенное в этой книгекогда-то происходило в действительности. Я просто-напросто добросовестноизложил то, что слышал на протяжении многих лет, ничего не добавляя от себя,разве что временами пытаясь восстановить стиль изложения от первого лица.Следует предупредить: в полном соответствии с пожеланиями рассказчиков все доединого имена, все до единой фамилии вымышлены. Место действия реальностивсегда соответствует, но умышленно лишено точных географических привязок:Венгрия, Белоруссия, где-то в Киргизии, западнее Вислы… Так уж, повторяю, былообещано рассказчикам. Что характерно: ни один из них (а последняя беседасостоялась всего три года назад) не жаждал ни публичности, ни денег. Это,кстати, было еще одним критерием отбора, я с порога отметал предложения типа:«Вот я вам сейчас та-акое расскажу, вы пропечатаете в книжке, а денежки –пополам…» Когда предложение формулируется именно так, жди сказку. Правду большейчастью рассказывают, не желая на этом заработать ни копейки.

Добросовестно пересказав истории людей, однаждыстолкнувшихся с чем-то необычайным, я позволил себе в некоторых случаях датькомментарии, а заодно завершил парой-тройкой историй, приключившихся со мнойсамим. И уж тут-то ничего не придумано, все так и было…

А впрочем, то же самое говорили все мои собеседники. Им яполагаю, виднее, чем критику-материалисту.

Существует еще такая упрямая штука, как теория вероятности ивсе сопутствующие разработки, данной теорией порожденные. Так вот, по теориивероятности в этой книге просто обязана быть некая доля правды.

Лично мне хочется верить, что все правда, от начала и доконца. Но, откровенно признаюсь, не всегда хватает смелости, потому что иногдане верится даже тому, что произошло с тобой самим – в реальности, при здравомуме и трезвой памяти, при полном рассудке. Возможно, кто-то меня поймет. Тот,кто подобное пережил сам.

Каюсь, у меня совершенно нет времени отвечать на письмачитателей – не только незнакомых, но порой и давних знакомцев. Работы вышеголовы, простите. Ответы ищите в моих книгах.

Так вот, эта, последняя – еще и ответ на парочку недавнихписем. Простите, так получилось. И времени нет, и не хочется.

Могу вас заверить, я не забыл за эти двадцать лет ни опечальной памяти эксперимента «Туман», ни о его подробностях.Я просто-напросто так и не набрался смелости изложить эту историю набумаге, честное слово. Иногда мне хочется, чтобы ее никогда не было. Иногда япытаюсь себя уверить, что ее не случалось вообще, хотя это, конечно же, смешнои глупо.