Плоть и кровь - Джонатан Келлерман Страница 95

Из машины вышел мужчина и поспешил к входу в отель. Около сорока лет, высокий, худощавый, с впалой грудью, длинными руками и курчавыми седеющими волосами. На нем были элегантная желтая рубашка, отглаженные брюки цвета хаки, коричневые мокасины на босу ногу и маленькие очки. В руках он нес картонную коробку для бумаг. Неужели Джастин Лемойн специально возвращался домой за документами? Он опасливо огляделся, толкая плечом входную дверь.

В телефонной будке на заправке пахло туалетом, но телефонный сигнал слышался отчетливо. Я позвонил Майло в участок и, прежде чем он смог что-либо произнести, сказал:

– Наконец что-то стоящее.

* * *

– Да, они оба там, – сообщил Майло, вернувшись к моей машине. – Комната двести пятнадцать. Зарегистрировались вчера на имя Лемойна.

У него ушло четверть часа на то, чтобы приехать. Стерджис оставил автомобиль на противоположной стороне улицы, поговорил пару минут с клерком отеля и вышел, кивая головой.

– Парень с радостью оказал содействие?

– Консьержем оказался эфиоп, готовящийся к собеседованию на получение гражданства. Очень старался, только и слышно было: "да, сэр", "нет, сэр". Я пообещал попридержать целую армию спецслужб, если он не будет суетиться и не предупредит Лемойна и Салэндера. Был очень впечатлен моим значком. Откуда ему знать, что получить ордер, а тем более разрешение на штурм здания настолько же нереально, насколько нереальна свадьба Каддафи и Барбры Стрейзанд.

– Кстати, надо посмотреть телевизор, я сейчас ничему не удивлюсь.

– Кроме того, моя представительная аура тоже сделала свое дело. Он даже выложил, что Салэндер только что звонил и интересовался, где поблизости можно заказать пиццу. Эфиоп посоветовал "Папа Помадоро" на Оверленде и сообщил, что у них гарантированная доставка в течение получаса, в противном случае вы получаете заказ бесплатно. Так что я постучусь к ним в дверь минут этак через пять, и, надеюсь, они ее откроют в ожидании пепперони.

– А когда объявится настоящий посыльный?

– Устроим вечеринку. Спасибо, что заметил машину Лемойна, Алекс.

– Это было несложно. Я как раз проезжал мимо.

– А еще говорят, будто в Лос-Анджелесе соседи не знают друг друга даже в лицо.

– Если он поселился под собственным именем, Лемойн не особенно скрывается. Кроме того, он среди бела дня приезжает домой. Да и живет неподалеку. Не очень похоже на поспешный побег.

– Что же они здесь делают тогда? Отпуск проводят?

– Может, им потребовалась передышка, – предположил я. – Энди Салэндеру нужно время, чтобы определиться, как использовать информацию, полученную от Лорен.

– Или он ее партнер по шантажу.

– Вряд ли она делилась с ним деньгами. У нее были шикарные вещи и инвестиционный портфель, а Салэндер еле перебивался на зарплату бармена. Нет, я думаю, Энди говорил правду: она относилась к нему как к другу. В общем, Лорен доверила ему свою тайну. Может, она даже не вдавалась в подробности, просто он сам все понял, как только люди вокруг начали умирать. Воссоединение с Лемойном пришлось как раз кстати – это позволило ему выехать из квартиры и поселиться с ним вместе. Он рассказал дружку о своих подозрениях, и тот достаточно испугался, чтобы переехать сюда.

– И не позвонил мне, потому что...

– Потому что зачем ему звонить, Майло? Если он часто смотрит телевизор, то насмотрелся передач о провалившихся программах защиты свидетелей. Не говоря уже о фильмах про коррумпированных полицейских. Художественных, и не только.

– Я не заслуживаю доверия? Moi? [26]– Он посмотрел на отель. – Возможно, они там вдвоем пытаются продумать схему, как нагреть руки на шантаже. – Майло бросил взгляд на часы. – Ну ладно, пора превращаться в доставщика пиццы. Жди здесь. Если понадобится твое присутствие, я дам знать. Когда приедет настоящий курьер, скажи, что пицца для тебя, и заплати ему.

– А департамент полиции возместит мне убытки?

Он похлопал по карману брюк и выудил бумажник.

– Убери, – сказал я, – это была шутка.

– Знаю. – Майло обнажил зубы в улыбке. – Зато ты будешь уверен, что мне можно доверять.

Семь минут спустя невысокий чернокожий парень с приятными чертами лица вышел из "Пальмового двора", осмотрелся, заметил мою "севилью" и помахал мне. Я быстро подошел, и он придержал дверь. Мы зашли в сумрачную будку, которую в отеле выдавали за холл. Потом парень проводил меня к щербатому металлическому лифту, прикрыл рот рукой и заговорил так тихо, что мне пришлось наклониться к нему.

– Детектив Стерджис просит вас подняться, сэр.

– Спасибо.

– Комната два-пятнадцать. Можете воспользоваться лифтом. Пожалуйста.

* * *

Лифт натужно затрясся, и подъем всего на один этаж вверх занял у меня почти минуту. Выйдя из лифта, я оказался в коридоре с низкими потолками и розовыми виниловыми стенами. По обеим сторонам шли серо-зеленые двери с дешевыми замками. Ковровая дорожка под ногами была песочного цвета и грязная по краям. Посередине коридора булькал автомат для производства льда. Таблички "Не беспокоить" висели на трех дверных ручках, и через каждые несколько футов из-за винила доносился приглушенный смех.

На номере 215 таблички не было. Я постучал, и голос Майло произнес: "Войдите".

Синяя комната. Золотой бамбуковый узор поверх бирюзовых обоев. На огромную кровать небрежно наброшено синее покрывало.

Черные стол и стул, девятнадцатидюймовый телевизор, прикрепленный к стене, сверху на нем разместилась приставка для видеофильмов и игр. Шкафа не было, только открытые полки сбоку от ванной комнаты. На них стояли две упаковки "Будвайзера" и несколько коробок от китайского фаст-фуда. Два потертых чемодана фирмы "Вюиттон" были задвинуты в угол, словно представители обедневшей аристократии.

Джастин Лемойн сидел на краешке стула, вертя между пальцами незажженную сигарету. Коробка, которую он недавно забрал из машины, стояла у его босых ног. На коленях Лемойн держал сценарий в черной папке, а на столе лежали мобильный телефон и блокнот. Вблизи он выглядел старше, я бы дал ему лет пятьдесят, шея казалась бугристой и неровной, кожа на лице потеряла упругость. Курчавые волосы опускались ниже воротничка на затылке, но ровная линия волос на лбу ясно указывала на недавно сделанную пересадку. За стеклами маленьких очков его глаза были темными, блестящими и неуверенными.

Энди Салэндер примостился на краю кровати. Одет так же, как и Лемойн, только его рубашка была не желтой, а белой, со светло-зеленым воротничком. Пепельница на второй тумбочке была переполнена окурками. В комнате стоял удушливый запах табака и беспокойно проведенной ночи.

Майло занял место у бежевых штор, что загрязняли свет, просачивающийся сквозь единственное окно в комнате.