Маэстра. Книга 3. Ультима - Л. Хилтон Страница 9

– Мне, если честно, вообще непонятно, зачем вам нужен весь этот цирк. Вся эта хрень омерта́ старомодна до невозможности. Вам что, больше заняться нечем? Ну и вся эта впечатляющая история с моей мамой… Ладно, это уж как вам нравится. Парню во дворе просто не повезло. Я так понимаю, вам нужно, чтобы я организовала замену вашему «предмету», так? Думаете, что я смогу сделать это за вас?

– Ho detto che e brava, – пробормотал да Сильва. – Хороша, я же говорил…

– Да, ты права, – чуть более мягким голосом отозвался Разнатович.

– Мой ответ – да. Как я уже сказала, мне плевать, что вы сделаете с моей матерью. Но я согласна. Сделаю, что смогу. Но давайте больше без цирковых представлений, ладно? Будем вести себя как деловые люди, договорились?

Я отчаянно надеялась, что они поверят в мою браваду. Если мне удастся убедить их в том, что я не воспринимаю их всерьез, то смогу выиграть время и понять, что именно им нужно. И тогда, вполне возможно, у меня появится шанс уйти из этого места на своих двоих. К тому же небольшой спектакль отвлек меня от сильных рвотных позывов, грозивших вконец испортить мою и без того ужасную куртку. Я прекрасно знала, что эти мужчины могут сделать со мной. Поэтому, увидев, что Дежан улыбается, я испытала невероятное облегчение.

– Джудит, помнишь, что я тебе сказал, когда ты была у меня в гостях в Белграде?

– Что я очень смелая. И глупая.

– Точно. Но я согласен с тобой: цирк, как ты это называешь, можно опустить.

– Итак, какое решение проблемы вы предлагаете?

– Когда ты отыскала меня в Белграде, то предложила купить произведение искусства. Подозреваю, это был не подлинник, что ты его… сфабриковала. Так?

– Ну мне просто очень надо было с тобой познакомиться.

– Как думаешь, ты сможешь создать еще одно?

Произведение искусства, которое я показала Дежану, представляло собой всего-навсего несколько фотографий, монтаж из снимков венецианской иконы и довольно жутковатых творений современных художников. Такой работы никогда не существовало, я просто использовала фотографии в качестве приманки, не более того.

– Я разбираюсь в картинах, – помедлив, сказала я, – и довольно неплохо. Но я не умею писать картины, я же не художник.

– У моего коллеги есть люди, которые воплотят твой замысел.

– Да уж догадываюсь…

– Давай без излишнего сарказма. Ты и так потратила много моего времени впустую. Твоя задача – изобрести картину, автора, провенанс. Это должно быть нечто потрясающее. Потрясающе ценное. Поняла меня?

– Да-а-а-а.

– Итак, как думаешь, ты справишься?

– Почему я? Вы же ребята серьезные, у вас наверняка целая команда арт-дилеров такими нелегальными штуками занимается?

– Ну, вообще-то, нет, – помолчав, отозвался да Сильва.

Казбич, Монкада, Фицпатрик… мертвы. О чем тут говорить, все и так ясно. Все остальные кандидаты на эту вакансию отправились в мир иной.

– Когда между мной и господином Разнатовичем возникло некоторое… непонимание, я подумал о тебе. У тебя есть своя галерея. Ты на деле доказала, что можешь отличить подделку от оригинала. Ты хорошо работаешь с обработкой информации. Я наблюдаю за тобой уже давно, не забывай. И сейчас у нас нет надежного дилера, именно в тот момент, когда он нам очень нужен.

– Мне потребуется время, – обратилась я к Разнатовичу. – Возможно, немало времени. Нужно провести исследование, поговорить с теми, кто будет создавать картину. Но если ты готов обеспечить меня всем необходимым, то я согласна.

Я снова взглянула в его ленивые, спокойные глаза. Впервые с того момента, когда ко мне подошел Казбич и попросил проконсультировать Ермолова по поводу его коллекции, я ощутила настоящую радость. Ведь я уже начала думать, что никогда не увижу настоящую картину – разве что иллюстрации в книге из тюремной библиотеки, и тут меня просят создать собственную подделку. Самой! Серьезную картину! Хотя я не сразу поняла свою реакцию, ведь я всегда ратовала за честность в искусстве. Если бы да Сильва сделал мне такое предложение, когда я работала стажером в «Британских картинах», то пришла бы в праведную ярость и отказалась. Но, пожив жизнью Элизабет Тирлинк, я преисполнилась презрения к этому миру, к его позерству, снобизму, продажности. Я, конечно, люблю картины, но с какой радости я должна любить людей, которые их продают? И к тому же… Внезапно я чуть не расхохоталась во весь голос, но взяла себя в руки и сказала:

– Погоди, давай-ка разберемся! Ты, – я кивнула да Сильве, – или как минимум твоя «семья» – вы же до сих пор так себя называете? Ты задолжал ему хренову кучу денег. Так за какую сумму должна уйти эта картина?

– За сотню, – ответил за итальянца Дежан, не став уточнять, что речь идет о ста миллионах.

– То есть, вообще-то, волноваться нужно не мне?

– Можно сказать и так.

– Хорошо. Значит, мы поступим вот как: я согласна, – повторила я. – Если вы дадите мне все необходимое, я справлюсь. Но с одним условием: продажа не покупателю напрямую, а через аукцион. И мы поделим пополам все излишки, которые останутся после уплаты долга.

– А ты самоуверенна!

– Без сомнений, господа! – Я всегда хотела сказать эту фразу. – И без глупостей. Теперь мы партнеры. Коллектив, если угодно. Договорились?

– Что ж, хорошо, – помедлив, кивнул Дежан. – Вы согласны, инспектор? – повернулся он к да Сильве, и тот кивнул.

– Если у меня не получится, ты сможешь убить нас обоих. – Я взглянула на Дежана. – Так, Ромеро?

– Отличное решение! Прошу прощения, но боюсь, я не смогу присоединиться к вам за обедом, надеюсь, вы отнесетесь к этому с пониманием. Мне нужно вернуться в Белград. Раз ты согласна, инспектор познакомит тебя с твоим ассистентом. Мы обеспечим тебя всем необходимым.

– И еще: я кое-что оставила в старой квартире в Венеции. Надо там прибраться. Господин да Сильва наверняка сможет обо всем позаботиться, но это должно быть сделано в ближайшее время.

– Что скажете, инспектор?

– Без проблем, – кивнул да Сильва.

Дежан встал, чуть не задев головой потолок:

– Подожди минутку, какой у нас бюджет?

– Бюджет? – с аристократическим удивлением спросил да Сильва. – Такой, какой тебе потребуется, разумеется. Мне очень любопытно посмотреть, что у тебя получится, – с расстановкой произнес он, давая понять, что разговор окончен.

Да Сильва быстро вывел меня из комнаты в этих страшных спортивных штанах и дешевых лоферах. Хорошо бы избавиться не только от трупа в моей венецианской квартире, но и от этого жуткого наряда, раз уж мы теперь партнеры. Дверь спальни хлопнула. Должна признаться, меня немножко задело, что Дежан даже не попрощался со мной.

Да Сильва проводил меня в столовую. Тревожный человечек уже поставил на стол салат, хлеб и блюдо с морщинистыми колбасками злобного вида. Я соорудила себе очередной сэндвич и проглотила его в один присест.