Аэрофобия 7А - Себастьян Фитцек Страница 9

Значит, они набрали необходимую для взлета скорость двести восемьдесят километров в час, которая все равно не дотягивала до скорости его крови, пульсирующей по сонной артерии.

Начинается.

Матс хотел сглотнуть, но во рту пересохло. Он поднял руку к шее, ослабил невидимый галстук. Когда стук прекратился и многотонный колосс поднялся в воздух, Матсу хотелось размахивать руками и наносить удары во все стороны.

Он посмотрел наверх, где подозрительно скрипели кремовые багажные полки. На бортовой кухне позвякивали стаканы. На экране перед собой он увидел карту мира и пиктограмму самолета размером с насекомое, который держал курс на Атлантический океан; маршрут был обозначен в виде заштрихованного полуэллипса.

Время в пути: 13 часов 5 минут

Скорость ветра: 27 узлов

Высота над уровнем океана: 360 метров

Расстояние до цели: 13 987 километров

Господи. Уже так высоко?

И еще так долго?

Угол, под которым он сидел, напоминал тот момент, когда вагончик на «американских горках» тянет пассажиров на первую вершину. Перед падением в бездну.

Падение.

Матс помотал головой и потянулся за бумажным пакетом в кармане переднего сиденья. Не потому что его тошнило, а просто чтобы иметь что-то, куда он сможет подышать, если станет хуже. А это обязательно случится, если он не избавится от картинок горящих обломков самолета на поверхности моря.

Матс посмотрел в окно.

Это была ошибка.

Под ними лежал густой ковер из огней Буэнос-Айреса.

Подо мной!

Матс снова перевел взгляд на монитор, увидел свое затравленное, изможденное отражение, парящее над океаном к западу от побережья Южной Америки, и решил испробовать один фокус.

Когда у него бывали мигрени, ему часто помогала акупунктура. Компенсирующая боль.

Матс давно понял, что такая техника работает и при психических страданиях. Чтобы облегчить приступ аэрофобии, ему было необходимо какое-то душевное противодействие.

Поэтому он подумал о Катарине.

О ее волосах на полу. И о крови, которой ее вырвало в унитаз вместе с остатками пищи.

Тогда.

Он подумал о последнем признаке жизни, который остался в его воспоминаниях о Катарине. Хрипение, доносящееся из-за закрытой двери спальни. Которое было слышно даже за входной дверью, когда он ушел, чтобы больше никогда не возвращаться.

«Нужно убираться отсюда», – прошипела змея, которая уже тогда дала знать о себе и сказала то же самое, когда он бросил свою жену в беде.

«Прочь отсюда!» – повторила она сейчас, четыре года спустя, и Матс слышал шипение, сопровождаемое гидравлическим гудением под своим сиденьем. Звук вращающейся огромной дрели, к которому его подготовили на семинаре по аэрофобии.

Шасси и закрылки были убраны.

Получилось! – подумал Матс, но не почувствовал себя лучше.

Угол наклона уменьшился. Змея немного ослабила хватку – так что Матс снова мог дышать, – но продолжала тяжелым грузом лежать у него на груди.

И тем не менее…

Взлет, второй по опасности этап полета (после посадки), во время которого происходят двенадцать процентов всех несчастных случаев, был почти завершен. Двигатели уже работали на крейсерском режиме. Стало тише.

Сейчас мы одни из десяти тысяч, – подумал Матс.

Швейцарские ученые выяснили, что во всем мире в воздухе постоянно находятся одновременно как минимум десять тысяч самолетов. С более чем миллионом пассажиров на борту.

Население крупного города, парящее в воздухе.

Он посмотрел направо и налево и позавидовал обоим спящим пассажирам. Парень, который занял его место у окна, еще глубже натянул шляпу на лицо. А Траутман, тихо похрапывая, спал с открытым ртом.

Матс не мог представить себе, как расслабиться на этих узких сиденьях. Ради шутки он попытался ненадолго закрыть глаза и повторять про себя мантру ведущего семинара по аэрофобии: «Это неприятно, но не опасно».

У него даже получилось продержаться какое-то время. Около пяти минут, которые показались часами и по окончании которых он не стал спокойнее. Уже одно то, что ему больше не хотелось вскочить и с криком побежать к эвакуационным выходам, он считал успехом. Однако такое состояние долго не продлится, поэтому Матс снова попытался вызвать перед внутренним взглядом образ умирающей жены, но ему это не удалось. По крайней мере, не так, как он хотел.

Потому что неожиданно – все еще с закрытыми глазами – он почувствовал тяжелый восточный пряный женский аромат.

Эти духи…

Связанное с ними воспоминание было таким сильным, что вызвало сразу несколько физических реакций. Он вздрогнул, правый уголок рта задергался. А глаза неожиданно защипало, поэтому он их резко открыл. Испуганный и одновременно преисполненный надежды.

Это невозможно, – мелькнула единственная разумная мысль, а потом, при виде женщины, которая спешила по проходу вперед, попытался убедить себя, что его глаза воссоздают картинку, которую хочет видеть мозг: среднего роста женщина с коричневыми волосами до плеч, узкой спиной и широкими бедрами, которая время от времени хваталась за подголовники кресел, словно пыталась взобраться на высокий холм, при этом самолет летел уже довольно ровно.

Черный свитер она натянула низко на бедра.

Потому что считает, что у нее большая задница.

Матс посмотрел вслед женщине со знакомой походкой, которая делала мелкие шажки и ставила ноги носками слегка внутрь – «ты словно ведешь перед собой невидимый футбольный мяч», как он однажды сказал ей со смехом.

«Кто бы говорил! Ты топаешь, как пират с деревянной ногой», – вспомнил Матс ее возражение и не выдержал.

Со слезами на глазах он отстегнулся. Хотел подняться из кресла, хотя надпись «Пристегните ремни» все еще горела на табло. Хотел последовать за женщиной, которая не могла быть всем тем, о чем она ему напоминала своими духами, которые только на ее коже благоухали ароматом темных осенних роз. Своей одеждой, походкой, слегка волнистыми волосами. И не в последнюю очередь движением, каким она отдернула занавес, разделяющий эконом- и бизнес-класс.

Левой рукой.

Она левша!

Как Катарина.

Его умершая четыре года назад жена.