Большая игра - Дэн Смит Страница 9

Я несся по лесу как загнанный зверь. Ветки больно хлестали по щекам, и я бежал, заслоняя лицо руками. В голове было пусто. Перед глазами — только мертвое лицо Пату.

У меня закололо в груди, и с каждым движением боль усиливалась. Мышцы онемели, я совсем не чувствовал ног, но они уверенно несли меня к оврагу, где ждал квадроцикл.

Одна загвоздка — на месте его не оказалось.

Я точно помнил, как оставил квадроцикл на дне оврага. Значит, либо его угнали, либо я сбился с пути.

Солнце уже опустилось, в лесу было темно, и я, скорее всего, просто заплутал. Как еще можно было объяснить пропажу квадра? Я так сильно хотел скрыться от безжизненных глаз Пату, что даже не следил за дорогой. Просто бежал без оглядки. Теперь надо было сделать остановку и внимательно осмотреться.

И тут меня охватила паника. Дыхание участилось, каждый вдох отдавался болью. А что, если головорезы заметили меня? Знали, куда я побегу? Пришли сюда минутой раньше и забрали квадроцикл, чтобы я не улизнул?

Я бросился обыскивать все овраги с одной мыслью: «Только бы найти квадроцикл».

И тут я увидел его в просвете сосен. Он стоял неподалеку, на том самом месте, где я его оставил. У меня сразу отлегло от сердца, и я радостно бросился к вездеходу.

Теперь я мог отсюда выбраться!

Освежающие капли дождя просочились через дырявую крышу веток, и небо над моей головой заворчало. Судя по раскатам грома и черным тучам, моросящий дождик грозил перерасти в сильный ливень.

Все еще тяжело дыша, я вскочил на квадроцикл и завел мотор. Но когда я поднял глаза на дорогу, идущую вдоль оврага, то понял, что нам на нее не взобраться. Склон был слишком крутой, а спуск с другого края оврага был прегражден каменистой россыпью. Мне оставалось только ехать вдоль обрыва в надежде, что ложбина рано или поздно поднимется к горной тропе.

Дождь лил все сильнее, и колеса скользили по размытой земле. Все силы я бросил на то, чтобы забыть страшное лицо Хазара и захороненного в кустах Пату. Я старался думать о чем-нибудь другом: о спасении собственной шкуры; о стальных трубах, которые бандиты доставали из контейнеров и водружали себе на плечи; о Хазаре и его планах на наш лес. Но как я ни старался, Пату не шел у меня из головы. Я представлял, как он лежит там, скрючившись в неестественной позе, мертвый.

Я затряс головой, чтобы отбросить эту страшную мысль, и попытался сконцентрироваться на дороге. Надо было найти пологий склон, чтобы побыстрее выбраться на тропу и вернуться в долину Черепов.

Мне предстоял долгий путь назад. Дорога в гору заняла целый час, а спускаться в такую темень и дождь мне пришлось бы часа четыре, не меньше. Все зависело от того, как скоро удастся вернуться на дорогу. Главное, на обратном пути не слететь в еще один овраг. Или того хуже — не встретиться с Хазаром и его бандой. Что, если они услышат шум двигателя и погонятся за мной со своими базуками?

Я старался вспомнить папину карту, чтобы найти обходной путь в долину Черепов, но мне на ум пришла только поляна, отмеченная красным крестом. Наше с папой секретное место. Добираться до него было каких-нибудь два километра, значит, я мог отъехать еще на два километра дальше от Хазара. К тому же я уже поднимался в нужном направлении, и самым верным решением мне казалось спрятаться в папином тайном месте и переждать там до утра. С рассветом я вернулся бы в долину. Без добычи, но зато живой.

А может быть, мне посчастливилось бы подстрелить утром оленя или кого помельче. Я с радостью бы принял от леса и куропатку, и даже зайца. Если повезет, то кроме захватывающего рассказа я принесу из леса трофей.

С такими мыслями я добрался до конца оврага и выехал на дорогу. Остановив квадроцикл, я измерил взглядом извивающуюся узкую тропу, ведущую под гору. Потом повернул голову на дорогу, поднимавшуюся к отмеченной на карте поляне. Снова посмотрев вниз, я вспомнил события этого вечера.

Домой или на охоту?