Центр мира - Михаил Кречмар Страница 9

«Ничто так не выдаёт человека и не является столь запоминающимся в его внешности, как глаза, – постоянно говорил Старик. – Поэтому учитесь прятать свой взгляд, учитесь не глядеть в лицо собеседнику. Легче всего запоминаются люди с большими и светлыми глазами – они, с моей точки зрения, практически не годятся для полевой работы. Мне самому пришлось уйти из полевых офицеров из-за взгляда – уж я-то знаю, о чём говорю».

Сидевший напротив Шергина майор Службы Максим Спадолин поднял глаза от папки и выразительно усмехнулся. Само существование Спадолина в отделе серьёзно противоречило принципиальной позиции Шергина. Был он темноволос, по-яркому голубоглаз, с выпирающими скулами и насмешливо вздёрнутым носом. Секретарши его обожали и считали, что он чем-то напоминал молодого Алена Делона. Во всяком случае, он выделялся из основной массы шергинских аналитиков, которые все как на подбор отличались низкими лбами и косящими взглядами из-под бровей.

– Итак, руководству потребовалась аналитическая записка о центробежных процессах, происходящих в Китайской Народной Республике вообще и Синьцзян-Уйгурском автономном районе в частности. Как скоро и в каком объёме?

– Скоро? Как всегда – вчера. Что до объёма – на ваше усмотрение. Страниц шесть-семь, две карты, диаграммку какую-нибудь для наглядности… – произнёс Шергин.

– Разрешено ли будет, – Спадолин и так знал ответ на этот вопрос, но тем не менее обратился с ним «по инстанциям» в виде сидящего напротив Шергина, – разрешено ли будет обратиться к Братьям за дополнительной информацией по данному вопросу?

– Отвечаю однозначно: деятельность Братьев в данной докладной должна оцениваться с позиции постороннего наблюдателя. А почему вы спрашиваете?

– Ну… Братья всегда плотно пасли уйгурских сепаратистов… Именно они рассчитывали вероятности развития общественного движения, вмешательства внешних сил и тэ дэ и тэ пэ…

– Если бы наше руководство интересовала точка зрения Братьев на происходящее, они бы к ним и обратились. Кстати, не исключаю, что они так и поступили. Рекомендую помнить об этом при подготовке записки. Что ещё?

– Если честно?

– Странный вы человек, Максим Сергеевич. Кто же в нашей Службе кого честно спрашивает? Хотите спросить – спросите.

– Что вы сами-то об этом думаете?

– Что я думаю? – Шергин поднял глаза от папки и поглядел на Максима поверх очков. «Глаза-то какие молодые, – в очередной раз удивился Спадолин, – без красных прожилок и не слезящиеся…»

– Думаю я, Максим, что в кои-то веки наше начальство задумалось о по-настоящему важных вещах. Не о кавказских набегах на Кубань и не о вероломных хохлах и ляхах. А о вещах, действительно способных влиять на всю структуру России – той страны, какой она сформировалась в XVII–XIX веках.

Максим промолчал. С возрастом на Старика всё чаще и чаще накатывали приступы пустословия в присутствии подчинённых. Возможно, это объяснялось возрастом и одиночеством – жил Шергин один, дети его разъехались по самым разным краям не только страны, но и всего мира, так что его собеседниками оставались подчинённые и компьютер. В отделе эти рефлексии считали признаками комплекса непризнанного гения. Но тем не менее именно к Старику как минимум дважды высшее руководство страны обращалось за консультациями типа «как достать луну с неба?». И, судя по нынешнему положению Старика в Службе, эти консультации руководство удовлетворили…

– Дело в том, что после распада Союза и всей этой «демократизации» настоящая опасность нам грозит именно из Центральной Азии, – пояснил полковник. Рассмотрим самый неприятный вариант по Кавказу. Все горцы восстают разом, и после десяти лет безудержного газавата руководство страны в припадке безумия и под давлением Совета Европы дарует им независимость. Если абстрагироваться от психологического эффекта, приправленного усталостью от затяжной герильи, то мы теряем всего лишь два процента территории и около трёх процентов населения. Образно говоря, национальные автономии Северного Кавказа – палец на руке нашего организма. Пальцы лечат, но при необходимости их иногда приходится и ампутировать.

– Палец не указательный…

– Или большой. Да, все пальцы важны. Но беспорядки в Центральной Азии грозят нам циррозом печени, что может привести к остановке жизнедеятельности. Дело в том, что любая попытка выделения из Китая какого-нибудь Восточного Туркестана или Уйгурского халифата скажется на всём азиатском СНГ, более того – на Центрально-Азиатском регионе в целом, как такое домино, что не приснится никому из нас в страшном сне.

Здесь, Максим, религиозный фактор накладывается на фактор национальный. Ну посудите сами. Кто такие вайнахи? Обособленные племена разбойников, обитавшие в горах и грабившие караваны. Если бы не их беспощадная война с нами, о них и знать бы никто не знал, за исключением узкой группы славистов, специалистов по творчеству русских писателей первой половины XIX века, которые в огромном большинстве побывали на Кавказе. Ирония судьбы! Другое дело – уйгуры. В VIII–IX вв. этот племенной союз имел могущественную державу, занимавшую территорию, которая намного превосходила по площади конгломерат славянских княжеств под патронажем Киева. Именно к этой утраченной государственности апеллируют современные уйгурские националисты. Уйгуров в мире, в принципе, очень много – это едва не самая крупная нация, не имеющая собственной страны. Даже власти КНР признают, что у них в стране проживает не менее восьми миллионов уйгуров. Независимые от властей эксперты оценивают их численность как минимум в двенадцать миллионов.

– А сами уйгуры?

– Эти менее чем на двадцать пять миллионов только на территории КНР не согласны. Но, кроме того, во всём остальном мире их по самым скромным подсчётам миллионов пять. Так что общая численность уйгуров приближается к количеству современных поляков, а в совокупности их больше, чем мадьяр, чехов, словаков и сербов, вместе взятых. Но, увы, и это ещё не всё. В близких с этнической точки зрения отношениях с уйгурами состоят калмыки, башкиры, алтайцы и якуты. Как на них скажется националистическая идея, помноженная на религиозную, мне очень трудно представить. С идеей уйгурской независимости напрямую смыкается идея пантюркского государства… А это такие перспективы, о которых я даже думать не хочу…

Два голубоглазых человека сосредоточенно смотрели друг на друга.